LITMIR.BIZ

Скачать книгу

тонкий критик. По ее мнению, в романе есть гениально прописанные пейзажи и стихи, «которые детям в школе следует учить наизусть. Многие отдельные страницы ослепительны: 1905 год, просторечие… Но особенно картонен сам доктор Живаго. И язык автора иногда скороговорочностью доведен до безобразия. Но это язык поэта!..».

      Подводя итоги пастернаковской судьбе, А.Ахматова в июне 1960 года размышляла:

      «На днях я из-за Пастернака поссорилась с одним своим другом. Вообразите, он вздумал утверждать, будто Борис Леонидович был мученик, преследуемый, гонимый и прочее. Какой вздор! Борис Леонидович был человек необыкновенно счастливый. Во-первых, по натуре, от рождения счастливый; он так страстно любил природу, столько счастья в ней находил! Во-вторых, как же это его преследовали? Когда? Какие гонения? Всё и всегда печатали, а если не здесь – то за границей. Если же что-нибудь не печаталось ни там, ни тут – он давал стихи двум-трем поклонникам, и всё мгновенно расходилось по рукам. Деньги были всегда. Сыновья, слава Богу, благополучны… Если сравнивать с другими судьбами: Мандельштам, Квитко, Перец Маркиш, Цветаева – да кого ни возьми, судьба у Пастернака счастливейшая». (18)

      Позволим себе сопроводить эти размышления некоторыми (необходимыми и существенными) оговорками и уточнениями.

      Конечно, Б.Пастернак был «счастлив от природы», но чужую боль он чувствовал и переживал как свою.

      Да, «деньги у него были» (во всяком случае – в последние десятилетия жизни), но из них, заработанных, в основном, тяжкой переводческой каторгой, он щедро поддерживал многих нуждающихся и друзей (и не в последнюю очередь – ту же А.Ахматову).

      Трагедия России ХХ века стала его личной трагедией. Отсюда – неизбежность его физически преждевременной гибели в столкновении с деспотическим государством. Но моральная победа в этой схватке осталась все-таки на его стороне, что стало знаковым событием послесталинской эпохи. После него растоптанная и деморализованная четырьмя десятилетиями насилия и террора русская интеллигенция – пусть в лице пока лишь единичных своих представителей – начала подниматься с колен.

      При этом Борис Леонидович Пастернак возвышается над необъятным пространством поэзии ХХ века как одна из самых исполинских и ярких ее фигур:

      Лист смородины груб и матерчат.

      В доме хохот и стекла звенят.

      В нем шинкуют, и квасят, и перчат,

      И гвоздики кладут в маринад.

      Лес забрасывает, как насмешник,

      Этот шум на обрывистый склон,

      Где сгоревший на солнце орешник

      Словно жаром костра опален.

      Здесь дорога спускается в балку,

      Здесь и высохших старых коряг,

      И лоскутицы осени жалко,

      Все сметающей в этот овраг.

      И того, что вселенная проще,

      Чем иной полагает хитрец,

      Что как в воду опущена роща,

      Что приходит всему свой конец…

      Бабье лето

      1946

      Приложение

      Борис

Скачать книгу