LITMIR.BIZ

Скачать книгу

на глазах, – ласково пропела Зоя.

      – Не льсти, голубка. Расскажи лучше, как дела твои.

      Оксюша с Зоенькой болтали о девичьих пустяках, а рядом шумно вздыхала Агаша. Высокая, нескладная, она была тенью бойкой Зои. Мать родила ее в годах от престарелого мужа и теперь тянула дочь одна. Агафья, ширококостная, узкобедрая, с низким лбом, широким носом, создана была, казалось, для работы, а не для плясок и песен.

      – Агаша, принеси нам яблочки моченые, – попросила Зоя.

      Провожая взглядом широкую спину, обтянутую выцветшей телогреей, Аксинья протянула:

      – Как прислужница она у тебя, Зоя. Не совестно?

      – Чего совеститься? Я ей помогаю в бедах ее. И она…

      Схватив маленькое, будто светящееся изнутри яблочко, Зоя разгрызла и поморщилась.

      – Ни сладости, ни аромату.

      – Ранетки это, деточки. Нет в них сладости. Дичка, – со знакомой ласковой улыбкой к столу подошла Зоя-старшая, называемая в деревне Гусыней. – В тех местах, где жила я в детстве, яблоки были вот такие, – показала она пухлыми ладонями чудо-плод. – Сочные, ядреные, как девки на выданье, – ущипнула она дочь за мясистый бок и залилась смехом-гоготом.

      – Агаша, держи, – огрызок яблочка, протянутый Зоей-младшей, был безжалостно размолот крупными Агашиными зубами.

      – Даже косточки не выплевывает, – порадовалась Зоя-младшая. Аксинья поежилась от ее ласковой улыбки.

      Ульяна, как щучка речной водицей, наслаждалась посиделками. Веселая, острая на язык, она шутила с парнями, пела задорные частушки, знала много протяжных, душевных песен и с удовольствием затягивала сейчас одну из них.

      – То не сокол по небу летит,

      То не сокол роняет сизы перушки,

      То милый скачет по дорожке,

      За счастьем на чужой сторонушке.

      Застилают слезушки глаза,

      Расплывается путь-дороженька,

      Не прощался миленький со мной,

      Пожалейте вы меня, подруженьки.

      От кручины сохнуть я начну,

      Уж любила сокола я милого,

      А отец родименький отдаст

      За нелюбого, за постылого[27].

      Столько тоски, столько чувства было в звонком Ульянином голосе, что все затаили дыхание и сидели тихо, пока последний звук песни не растаял в душном воздухе избы.

      – Ай да соловушка. Вот голос-то сладкий. Мужу будет радость! – наперебой посыпались похвалы. Чуть зардевшаяся Ульяна принимала их с видимым удовольствием.

      Хлопнула входная дверь, Марфуша засуетилась:

      – Кто еще к нам пожаловал?

      На пороге стоял кузнец и настороженно оглядывал веселую компанию. В ладно сидящей красной рубахе, подпоясанной широким поясом, в новых портах и сафьяновых сапогах, он выглядел щеголем.

      – Красавец какой, Гришенька, наконец-то к нам пожаловал. Сколько звали тебя в гости! Пожалуй к столу. Выпей пива. Чарку дозволяется, – ворковала Марфа.

      – Благодарствую, хозяюшка.

      Разговор завертелся,

Скачать книгу