Асафетида - Максим Николаев

Скачать книгу

деревенское суеверие и запрещает фотографировать животных, пес присутствовал на многих снимках в альбоме и, больше того, удостоился отдельного портрета, с которого, хоть и был давно на том свете, глядел на зрителя веселыми собачьими глазами. Кто фотограф, неизвестно: предположительно, сельский любитель с черно-белым “Зенитом” или “ФЭДом”.

      Когда появился я, бабушка сдала очень быстро: это видно по городским фотографиям. На групповом портрете с тети Зининого юбилея, хоть они и одноклассницы, она рядом с моложавой именинницей выглядит дряхлой старухой. Праздничный стол сервирован салатами, бутербродами, мясной и сырной нарезкой, из напитков – лимонад трех видов и морс в кувшине “для стариков”. Следом за юбиляршей на диване – Юля, Уля и тощий юнец, ростом ниже обеих, с лицом будто вырубленным несколькими взмахами топора и прической, похожей на рассыпанную по голове столярную стружку. На следующем курсе я побрился наголо, но вышло еще хуже. Скоро вернув себе старую прическу, я решил больше ничего не менять.

      Впервые со дня похорон разревевшись не по-мужски, я никак не могу совладать с собой. От слез двоится в глазах, так что, подойдя занавесить шторы, я замечаю над соседней пятиэтажкой два месяца рогами друг к другу. Подняв с ковра и вытерев слезы грязной майкой, смотрю в окно снова, но над домом уже нависает туча, сквозь которую едва пробивается грязно-оранжевое пятно. Сосед на скамейке, завидев меня, складывает ладони на груди в скорбном жесте. Когда он задирает голову в мою сторону, в свете фонаря на распахнутом горле становится видна странгуляционная борозда бледно-пурпурного цвета.

      6. Праздник

      Та же фотография с мохнатым псом, оставшимся за обрезом овала, и притушеванными строениями “Красной Руси” украсила крест на бабушкиной могиле. Крест был временный, и в агентстве советовали обойтись табличкой с датами жизни, но тетя Зина настояла на своем.

      Когда заговорили о кладбище, Орлецы были отвергнуты ею сразу при полной моей поддержке. Нам обоим с трудом удавалось представить, что погребенным может быть уютнее, чем живым, на этом поле, продуваемом насквозь всеми ветрами, где, откуда ни глянь, ряды могил уходят за горизонт, открывая наблюдателю метафорический вид на бескрайнее пространство смерти. За тридцать действующих лет главный псковский некрополь сам разросся уже до габаритов живого города, да и численность “населения” соответствовала.

      – Вот, другое дело совсем, – довольно пробубнила бабушкина подруга, когда нам показали участок на Богословском. – Деревья, кустики, благодать. И места родные.

      Решить вопрос с погребением на древнем погосте, официально закрытом, ей помогли чиновничьи контакты. Здесь же, в Иоанна Богослова, договорились и об отпевании, но за день до похорон настоятель попал в больницу с тяжелым пищевым отравлением грибами. Об этом сообщил тете Зине батюшка Алексий из Василия на горке: он позвонил ей сам и любезно предложил принять усопшую.

      За обнаженными кронами кладбищенских кленов маячит кирпичный контур

Скачать книгу