LITMIR.BIZ

      Мы с Матохой стояли в холодной, сырой комнате, в морозной пустоте, воцарившейся в этот смутный серый час, и мне подумалось, что нечто, покидающее тело, уносит с собой фрагмент мира и, каким бы оно ни было – добрым или злым, грешным или непорочным, – оставляет после себя огромное ничто.

      Я посмотрела в окно. Светало, и постепенно это небытие стали заполнять ленивые снежинки. Они медленно опускались, перемещаясь в воздухе и вращаясь вокруг своей оси, точно перышки.

      Большая Ступня уже ушел, и не стоило предъявлять ему какие бы то ни было претензии или питать обиды. Осталось тело, мертвое, облаченное в костюм. Сейчас оно казалось спокойным и довольным, будто дух радовался, что наконец высвободился из материи, а материя радовалась, что наконец освобождена от духа. В течение этого короткого времени произошел метафизический развод. Конец.

      Мы сели на пороге кухни, и Матоха взял со стола початую бутылку водки. Нашел чистую рюмку и налил – сначала мне, потом себе. Через заснеженные окна медленно сочился рассвет, молочный, как больничные лампочки, и в этом свете я заметила, что Матоха небрит, и щетина у него такая же седая, как мои волосы; что его полосатая застиранная пижама выбилась из-под тулупа, а сам тулуп испещрен пятнами всех видов и сортов.

      Я выпила большую рюмку водки, согревшей меня изнутри.

      – Думаю, мы выполнили свой долг по отношению к нему. Кто бы это сделал, кроме нас? – говорил Матоха, обращаясь скорее к себе, чем ко мне. – Он был маленьким жалким сукиным сыном, ну так что ж?

      Налил себе еще рюмку и выпил ее залпом, потом содрогнулся от отвращения. Было заметно, что он не привык пить.

      – Пойду позвоню, – сказал Матоха и вышел. Мне показалось, что его тошнит.

      Я встала и начала разглядывать этот ужасный беспорядок. Надеялась отыскать где-нибудь паспорт с датой рождения Большой Ступни. Мне хотелось знать, хотелось проверить Баланс его жизни.

      На столе, застеленном вытертой клеенкой, стояла гусятница с запеченными кусками какого-то Животного, рядом, в кастрюле, дремал, укрывшись слоем белого жира, борщ. Отрезанный ломоть хлеба, масло в блестящей обертке. На драном линолеуме валялись объедки Животных, упавшие со стола вместе с тарелкой, так же как стакан и кусочки печенья, вдобавок все это было раздавлено и втоптано в грязный пол.

      И в эту минуту на подоконнике, на жестяном подносе, я увидела

Скачать книгу