LITMIR.BIZ

      – Сама возьмешь. – Витька рыгнул и неуверенно побрел в избу.

      Зоя Петровна проводила его унылым взором.

      – Все болезни мне Витька открыл… Старый, когда помрет, я с им не останусь. Я сразу в богадельню.

      Франц недовольно заерзал.

      – Кудай-то ты намылилась?

      – Когда помрешь, – успокоила его жена. – Живи, старый, никто тебя не торопит.

      – А то – ишь… – бухтел Франц, – в богадельню она настрополилась. Кому ты там надо: ни сисок, ни грудей, ни спереди, ни сзади, одна арматура осталась, заметь – имей в виду.

      Зоя Петровна погладила мужа по плечу.

      – Это ты, старый, меня всю изгвоздал. Ты да сыны твои.

      – Да ты еще раньшей меня управишься.

      – Вот тогда они тебе покажут ебейную мать, – невесело усмехнулась Зоя Петровна. – Заклюют напрочь. Витька-то меня который раз зарубить намеряется. Я уж и так лицом в стенку сплю – чтоб топора не видеть. Пока терпит – денег жалко: у меня же пенсия оккупантская – шесть тыщ, по удостоверению “Узник фашиста”.

      – Да что это вы, друзья, не воскресный разговор затеяли, – всунулся я. – Вам Тамара Яковлевна привет передавала.

      – Томка?! Как у ней самочувствие?..

      – Давление.

      – У нас тоже что-то в этом году все старухи разом посыпались, – закивала Зоя Петровна.

      – Какой ты узник? – запоздало ворчал Франц. – Узник она!.. Ты под немцами была. И давала им… Предатель!..

      – Кому я давала! – возмутилась Зоя Петровна. – Чего несешь, старый идол!.. Это Панка Кобылянская давала!.. Ты лучше скажи: зачем сынов споил?

      – Я тебе скажу, все скажу! – Франц погрозил клюкой неопределенному врагу. – Вот поправлюсь и подохну, заметь – имей в виду.