LITMIR.BIZ

      Вечером того же дня случай занёс Кирпичникова на вечернее заседание II Всероссийского съезда.

      Керенский с торчащими короткими волосами, неизменным серьёзным выражением на лице и морщинам на челе, выражающими озабоченность, стоял около трибуны, расставив ноги в стороны. Напоминал маленького Наполеона, держа левую руку за спиной, а правой размахивал, словно собирался дирижировать оркестром. Театральная поза и заученные паузы, в которых бесновались сторонники Александра Фёдоровича более походили на провальную пьесу откуда—то из провинции. Диктатор был в своём амплуа – артиста, напрочь лишённого способности к игре.

      – Восемь месяцев прошло с тех пор, как родилась русская свобода. Ваши боли и ваши страдания явились одним из мотивов всей революции. Мы не могли больше стерпеть той безумной и небрежной расточительности, с которой проливалась кровь старой властью. Эти месяцы, я считал, продолжаю считать и сейчас, что единственная сила, могущая спасти страну и вывести ее на светлый путь, это есть сознание ответственности каждого из нас без исключения за каждое слово и каждое действие его. Тревога охватывает меня, и я должен сказать открыто, какие бы обвинения ни бросили мне в лицо и какие бы последствия отсюда ни проистекли. Идет процесс возрождения творческих сил государства, устройство нового строя, основанного на свободе и на ответственности каждого, и так, как дело идет сейчас, оно дальше идти не может, и так дальше спасать страну нельзя. Я хочу верить, что мы найдем выход из своего положения и пойдем вперед той же открытой и ясной дорогой демократического государства, скованного сознанием гражданского долга и твердой воли, и что все, что передали наши предшественники, всю нашу многовековую культуру, все, что дал нам русский гений, мы сумеем бережно донести и отдать Учредительному Собранию, единому хозяину Русской Земли. Но для этого нужно не только верить, но найти в себе желание действовать.

      Не дослушав до конца выступление человека, наделённого диктаторскими полномочиями, Кирпичников вышел на свежий воздух. Стало противно и муторно то ли от патетических речей Керенского, то ли от пустоты в душе. Возникал один вопрос: надо ли служить далее, но самый главный влез вслед за первым – кому? Раньше можно было сказать – Отечеству, пусть не совершенному, но такому, какое есть. А теперь? Власти? Которая добилась того, чего хотела. Армии? Которой не нужны победы. Всяким там меньшевикам, большевикам, кадетам, эсерам и прочей шушаре? Которым нужна для удовлетворения собственных амбиций власть.

      Аркадий Аркадьевич сунул руки в карманы пальто и пошёл прочь от этого осиного рассадника мнимого свободомыслия.

      – Стой, – раздался над ухом голос, и начальника уголовного розыска обдало чесночным запахом и дешёвым табаком, в бок упёрлось что—то тупое. Кирпичников понял – ствол пистолета, – руки.

      Аркадий Аркадьевич

Скачать книгу