LITMIR.BIZ

Скачать книгу

е жизни своими лучшими книгами он называл «Диктатуру» (1921 г.), «Учение о конституции» (1928 г.) и «Номос земли» (1950 г.). Пожалуй, если добавить «Политический романтизм» (1919 г.), список сопоставимых по объёму трудов был бы тем самым исчерпан. Но «Политический романтизм», принесший Шмитту известность, все-таки стоит немного особняком среди прочих его публикаций[2].

      «Тот самый Шмитт», о котором столько спорят по сей день, начинается для более широкого круга читателей именно с «Диктатуры». с вышедшей через год «Политической теологии» и с последовавших еще год спустя кратких полемических трактатов о римском католицизме и о парламентаризме[3]. Время выхода в свет не должно вводить в заблуждение: над проблематикой диктатуры и чрезвычайного положения Шмитт начал работать за несколько лет до того. Текст книги был готов уже в 1919 г… и при том сам автор (а с ним согласны и некоторые исследователи его творчества) считал свои ранние работы преддверием позднейших. Важнее, чем последовательность появления идей, способ их разработки и применения к историческому материалу. Во втором издании добавляется приложение с пространным анализом статьи 48 Веймарской Конституции[4]. В предисловии ко второму изданию «Диктатуры», вышедшему в 1928 г… т. е, в один год с «Учением о конституции». Шмитт подчеркивает связь между этими работами, написано предисловие было годом раньше, т. е. одновременно с выходом первой, журнальной версии знаменитой работы «Понятие политического». Таким образом, в разгар первой мировой войны (а возможно, в некоторых отношениях, и ранее) началась та важная, интенсивная работа, которая дала свой результат в начале 20-х. Здесь юридическое и политическое переплетаются, образуя большой текст Шмитта, далеко не однородный в смысле аргумента и основной тенденции, но обладающий внутренней связностью.

      Свою принадлежность к цеху юристов Шмитт ценил очень высоко и неоднократно, особенно в преклонном возрасте, напоминал об этом читателям, часто увлеченным лишь политикой и политической философией[5]. Наш нынешний интерес к Шмитту как политическому мыслителю часто оборачивается пренебрежением к специальным, техническим вопросам истории и интерпретации правовых понятий. Биографы чаще, чем теоретики, принимают в расчет его настойчивые напоминания о том, что многое из сказанного в бурные времена могут понять лишь юристы, специализирующиеся в тех же областях права. Конечно, эти напоминания имеют ограниченное значение. Есть особые стратегии представления себя читателям в разные эпохи и при разных обстоятельствах, особые способы добиваться внимания, но есть также способы заметать следы, уходить от неприятных вопросов, в конце концов, от ответственности за сказанное.

      Во времена Веймарской республики Шмитт делал университетскую карьеру, получал все новые, более соблазнительные предложения от университетов. Он писал ученые труды, которые могли и должны были оцениваться прежде всего специалистами. Вместе с тем, он рассчитывал и на публичную известность, на политическую карьеру. Ему удавалось решать эти задачи не только разными, но, что важнее, одними и теми же публикациями[6]. В «Диктатуре» мы находим исследования по истории права и политической мысли, разработку актуальных вопросов конституционного права, в том числе приостановления действия конституции и принятия новой. Мы находим здесь также – и это очень характерно для Шмитта – политико-философские аргументы, которые, при всей их ясности, оставляют открытым вопрос относительно собственной политической позиции автора. Позднейшее развитие Шмитта, критика либерализма и парламентаризма, сближение с радикальными консерваторами и переход на сторону нацистов бросают тень и на эту работу, однако, быть может, в наименьшей степени. Шмитт раскрывает юридический и политический смысл диктатуры в различных исторических контекстах, но книга не написана ни «в пользу», ни «против» диктатуры. Она открывает возможности для множественных интерпретаций.

II

      Становление Шмитта происходило в эпоху стабильного правопорядка. Этой эпохе, времени почти безмятежного юридизма и глубоких размышлений о кризисе культуры, какие возможны лишь тогда, когда культуре не угрожает ничего хуже кризиса, положила конец Первая мировая война, крушение великих империй, революции и войны гражданские. Все переменилось. В конце XIX – начале XX вв. было широко распространено мнение, будто наступило время мирного сосуществования на основе признания цивилизованными странами суверенитета друг друга и принципов международного права, которые не прекращают свое действие даже во время войны, если ее не удастся предотвратить. Суверенитет государства не утрачивался даже в случае поражения и утраты территорий. Нужно было только договориться обо всем заранее, приняв на себя какие-то международные обязательства. Но принять обязательства значит допустить, что после этого не все государственные решения будут суверенными, т. е. совершенно независимыми. Об этом много размышляли и теоретики международного права, и политики. Старший современник Шмитта, влиятельный теоретик X. Трипель, с которым Шмитту предстояло впоследствии полемизировать, писал еще до войны[7], что

Скачать книгу