LITMIR.BIZ

Скачать книгу

ак рассказать об Осетии, о которой никто еще не рассказывал? Это можно сделать либо представив новые источники, либо предложив новую интерпретацию старых. Именно эти два принципа я и поставил во главу угла, собирая воедино предлагаемый читателю материал.

      В среде историков-осетиноведов иногда приходится слышать мнение, что возможности источников по истории Осетии давно исчерпаны, а все, что пишется, является по сути лишь вольным пересказом уже известных фактов. Это категоричное суждение, как минимум, не учитывает той большой разницы, которая существует между отдельными периодами в части наличия и доступности источников и свидетельств.

      Мы, как мне кажется, можем говорить о большом интересе и даже избытке литературы в разговоре о древней истории – исследования, систематизирующие свидетельства об аланах, либо комментирующие уже известный материал, не только уже существуют в обилии, но и продолжают регулярно появляться. Что касается истории Осетии XV – XVII в., то здесь, напротив, источники практически отсутствуют – отсюда и негласное название этого периода – «темные века» или «неизвестное время». С периодом же XVIII – XIX в. – относительно хорошо известным и изобилующим свидетельствами отрезком времени, дело, на мой взгляд, обстоит немного иначе, чем это может показаться на первый взгляд, как в части изученности, так и в части интереса.

      Дело в том, что в период написания известной нам истории Осетии часть свидетельств европейских авторов историкам была недоступна и полностью выпала из поля зрения ученых. Виной тому явился с одной стороны пресловутый языковой барьер и отсутствие переводов, с другой – барьер идеологический – не все из написанного отвечало идеологическим требованиям, предъявляемым к истории институциональной наукой. Целый пласт важного материала, интересных фактов об Осетии, необъясненных явлений и уникальных свидетельств остался в результате нетронутым – оказался за рамками исторической дискуссии. А ведь выпадение одного лишь свидетельства может коренным образом изменить наш взгляд на прошлое, стать причиной полностью неверного истолкования исторического факта, создать ложное представление о важном событии.

      Так, например, о взглядах научного сообщества на происхождение осетин XVIII – XIX в. принято было судить в основном по свидетельствам ученых Яна Потоцкого и Юлиуса Клапрота. При этом, описания Осетии и выводы о генеалогии осетин их предшественников и последователей, в частности, таких авторов, как Якоб Рейнеггс и Фредерик Дюбуа – ученых, посетивших осетинские горы в большей степени по собственной инициативе, часто не упоминались вовсе. Выпала из контекста разговора об осетинском языке и статья австрийского филолога-ираниста Фридриха Мюллера о месте осетинского языка в иранской языковой семье. А ведь именно эта статья положила начало правильному позиционированию осетинского среди других иранских языков. Эти свидетельства крайне важны хотя бы потому, что авторов трудно упрекнуть в предвзятости – полученные сведения не представляли собой для них никакого другого кроме сугубо научного интереса и являются, таким образом, не иначе как плодом труда энтузиастов и первопроходцев.

      Начиная со второй половины XVIII в., с наступлением перелома в политике России на Кавказе и переходом к более активным действиям в регионе в Осетию снаряжаются первые научные экспедиции, собирается этнографический и статистический материал, изучается язык и фольклор осетин. Не все, что тогда установили или предположили ученые, оказалось истиной. Именно поэтому факты и свидетельства, зафиксированные в этот период, нуждаются в детальном анализе и проверке и не заслуживают быть проигнорированными и забытыми.

      Из принципиальных терминологических проблем нужно, в первую очередь, назвать теорию древней индогерманской общности, в парадигме который мыслили многие европейские исследователи Кавказа. Осетины и их язык в этом контексте давали повод для обширных спекуляций на тему обоснования существования такой общности в глубоком прошлом. О появлении данной теории нам сигнализирует, к примеру, примечание Клапрота к трудам Яна Потоцкого. «В настоящее время, – пишет Клапрот, – общим название для иафетических языков является термин индогерманские языки».1

      Проблематичность такой формулировки стала очевидна уже на ранних стадиях разработки теории. К моменту публикации статьи об осетинском языке австрийского лингвиста Фридриха Мюллера народ-предок большинства европейских этносов принято было называть индоевропейцами – эта формулировка приживается уже у В. Б. Пфаффа в его исследованиях. По сути же, наука фактически вернулась к определению Потоцкого, называвшего группу народов, схожих между собой по языку, включая народы севера Индии, курдов, талышей и осетин – «европейской». Нет никаких оснований считать индийский и германский элементы в этой общности превалирующими. Более того, факты анализа языка говорят скорее о том, что отдельной, узкой индогерманской общности не существовало вовсе – термин, скорее всего возник индуктивно, как результат выявления большой схожести между германскими языками и санскритом. С другой стороны появление данного термина является следствием разработки теории индоевропейской

Скачать книгу