БЕДНАЯ ДЕВУШКА - ЮЛЯ БЕЛОМЛИНСКАЯ

Скачать книгу

американское имя.

      Я помню – папа Лидии рассказывал, как он учился: ничего не было – ни Академии, ни профессоров – все были сосланы в деревни на сельскохозяйственные работы. Книг – тоже не было – их сожгли. Вот там, в деревне – он прожил часть своего детства и юности. Работал в поле – с утра до ночи вместе с родителями, папой – доцентом- биологом и мамой – оперной певицей. А в соседней хижине жил профессор Пекинской Академии Художеств. И он сберег книгу! Одну – русскую. Это был русский академический учебник рисования – сталинский, со всякими передвижниками, но и с Дюрером, Рубенсом, Рембрантом. По ночам – после сельскохозяйственных работ, профессор учил папу Лидии рисовать – по этой книге.

      Может это тот самый профессор и есть?

      Его вызвали к начальнице – и из ее кабинета раздался дикий крик – ее и переводчика – какой то лепесток, у какой то розы – старик, вероятно, неправильно нарисовал – более крупных трагедий в нашем текстильном деле не бывает. Потом он вернулся на место. Непроницаемое плоское лицо, а руки – вот они лежат на столе и трясутся. Несколько минут, он не сможет этими руками рисовать. Этими руками он рисовал всю жизнь, а потом – пятнадцать лет рыл землю.

      Он счастлив, что опять можно рисовать.

      Я пытаюсь представить на его месте своего папу – выпускника графического факультета Питерской Академии – он всегда рисует – кажется каждую минуту своей жизни – в гостях, в ресторане. В метро. Просто рисует все, что видит. Одна статья о нем начиналась цитатой из него же «Мне повезло, я всю жизнь рисую!».

      В Америке ему повезло – буквально через неделю, его – знаменитого художника детской книги, за ручку привели в «Новое Русское Слово» – метранпажем. Потом даже вырос до старшего метранпажа. Поскольку не рисовать он не мог, то стал делать карикатуры для газеты – это был его приработок. Папа стал лицом этой газеты и фактически – ее художественным редактором (формально там была такая должность – «Арт-директор», и на ней числился сын владельца). Все это папе было не важно.

      Он был счастлив, что опять можно рисовать.

      Я собираю свои вещи и иду к начальнице – проститься, (это – пятое место за месяц, из которого я ухожу). Начальница, на самом деле, она владелица, но слово «начальница» к ней идеально подходит, крупная баба – светлоглазая еврейка – наверное, она была красивой, пока обжорство, пьянство и сволочизм над ней не поработали. В столе у нее всегда бутылка коньяку. Морда – красная.

      – Вивиан, я ухожу. Мне не нравится, что тут орут на людей.

      – Да брось ты, Джулия. Не бери в голову. Орут на китайцев – ну ты же знаешь, какие они бестолковые. На тебя тут никто не орет и никогда не будет. Ты же БЕЛАЯ ЖЕНЩИНА.

      «Белая женщина» – это что-то из моего пионерского детства – Маршак, Михалков, Маяковский…

      Мистер Твистер – «Бедный старик, он ночует на стуле!», какая-то идиотка-девочка, вылезшая на сцену, с рублем в руке:

Скачать книгу