LITMIR.BIZ

      Примеришь осень – и для лета умер ты:

      Становятся длиннее платья, сумерки,

      И списки дел, и ленты новостей.

      Каким-то лицам с лицами суконными

      Деревья платят золотыми кронами

      За летний жар и бурелом страстей.

      И солнце улыбается растерянно,

      И всё, что летом второпях посеяно,

      Взойдёт нескоро из земных тисков.

      Деревья платят самодельным золотом,

      И голова осенняя прополота

      От летних сорняков и пустяков.

      Свалился снег – на ползимы вперёд,

      Засыпал окна непроглядным светом.

      И свежий след владельца выдаёт,

      И контуры являют суть предметов.

      По оттиску синичьего креста

      Узнаешь птицу, щурясь близоруко.

      Так нота на безмолвии листа

      Даёт не звук, но очертанье звука.

      Это свежее чувство

      подаренных кем-то цветов,

      заключённых в слюду

      и прерывистый скрип целлофана,

      погружённых в прозрачные стены

      пустого стакана,

      окружённых заботой и блеском

      стеклянных оков.

      Неизбежная жалость

      достигнутой кем-то мечты,

      иллюзорность владения счастьем

      теперь и отныне.

      Это нежное чувство —

      тебе подарили цветы —

      заменяется медленной смертью

      в стеклянном графине.

      Движенье губ рождает строчку букв,

      Таких знакомых для произношенья.

      Что в имени моем? Оно продукт

      Чужих речей, и словно отраженье —

      В холодном зазеркалье – теплых рук,

      К объекту не имеет отношенья.

      Кто я такой? Я склеен из других,

      Сказавших обо мне хотя бы фразу.