LITMIR.BIZ

      Вечером, во время ужина, приходят суровые бородатые мужчины в тельняшках и сообщают, что у нас есть 5 минут, чтобы укрыться в ближайших окопах, оставшихся с войны, за лагерем. Потому что сейчас будут подрывать авиационный снаряд. Ужин прерван, но неиспорчен. Никто из нашего отряда не видел и не слышал, как взрываются бомбы. Проходит минута, все с напряжением ждут. И от любопытства хочется поднять голову из окопа, чтобы посмотреть. И вот земля содрогнулась подо мной, взрывная волна отдалась в груди, в ушах. Слышно, как полетел осколок, задевая деревья. Эхо еще очень долго разносит гул взрыва. И, кажется, что лес испуганно ждет. Неужели опять началось?

      Возвращаемся в лагерь, ожидаем увидеть следы от осколков. Но саперы – профессионалы, взрыв был направлен в противоположную сторону. Впечатлений – море, все делятся своими ощущениями. Сходимся в одном, что после взрыва яснее стали представлять, что значит бомбежка, артобстрел, если такие разрушения и звуки несет единственный снаряд.

      Позже на другой Вахте в Новгородской области мне пришлось работать в авиационной воронке, которая была диаметром с хорошую площадь. Чтобы дойти до дна, пришлось выкладывать бревнами ступеньки вниз.

      В 1995 г., в Новгородской области в Старорусском районе поднимали воронку, где было 20 бойцов. И эту воронку местные жители превратили в мусорку. До ближайшего забора было 15 метров. Рядом тропинка, по которой местные жители ходили годами, попутно кидая мусор в яму. Неужели никто из тех, кто был в деревне во время войны, не мог организовать подъем солдат или хотя бы знак поставить этим погибшим за их деревню бойцам. Мы тогда за два дня зачистили воронку. И потом поминали прямо там. Это я сейчас понимаю, почему Валентина Алексеевна тогда не останавливала нас. Нам было по 20 лет, нам никто не мог объяснить, почему так происходит, оправдаться было нечем перед погибшими бойцами – солдаты были ведь найдены не в глухом лесу, а почти у порога жилого дома. Я помню это ощущение бессильной злости. Не знаю к кому. Останки солдат перенесли на ближайший воинский мемориал и похоронили со всеми воинскими почестями. Медальонов найдено не было.

      Сейчас я уже спокойней отношусь к тому, что останки могут быть рядом с деревнями. Я не имею права судить людей. Я понимаю, что после войны некому было этим заниматься, не было сил и было страшно все это видеть. Я осознаю, что не могу себе представить и десятой доли той разрухи, в которой жили люди после войны.

      Потом я узнала, как поиском останков занимаются немцы. Как они переносят свои военные захоронения из каждой деревни в Новгородской области. Укрупнение захоронений – так это называется.

      Они сначала снимают дерн.

Скачать книгу