LITMIR.BIZ

Скачать книгу

письмо, – сказал Порхунов, медленно свертывая записку, – принесла маленькая девочка, жидовка, Ришка. Ты ее знаешь? (Я молча кивнул головой.) Вот еще, мерзкая девчонка, развратная! Это было третьего дня еще. Ну! А теперь «все» это уже поздно.

      – Как поздно? – удивился я.

      – Да! Теперь уже твоя будущая Сара – dahiu – на небесах!

      – Она умерла!!

      И я хотел приподняться, но резкая, жгучая боль в груди затуманила голову. Я закашлялся и потерял сознание.

      С

      Когда я снова очнулся, то было уже, вероятно, поздно. В доме слышалась какая-то тихая возня. Порхунов по-прежнему сидел около кровати и дремал.

      – Порхунов! – позвал я его. – Расскажи мне пожалуйста, как она умерла.

      – Чего тебе?! – пробормотал Порхунов спросонья, протер глаза, потянулся и зевнул.

      – Скажи мне, от кого ты слышал, что Сара умерла?

      – От кого слышал!.. Да весь город говорит. Отравилась или ее отравили. Кто их разберет! Только доктор Вурц распотрошил ее добросовестно.

      И он помолчал немного, снова зевнул и затем опять торопливо заговорил, как бы опасаясь, чтобы опять не стал его расспрашивать.

      – В городе у нас большие превращения. Губернатора нет. В 24 часа, по именному указу, с фельдъегерем. Фьють! Полицмейстер тоже слетел. Балаган сломан, и все жидовское гнездо покончилось. Всех разогнали. Один, кажется, Кельхблюм, остался.

      – Ну! – сказал он, посмотрев на часы. – Сейчас тебе перевязку будут делать. Уже 9 часов.

      И действительно, почти вслед за его словами двери отворились и впереди всех шла Лена, за ней следом шли Надежда Степановна и Мавра Семеновна.

      При первом взгляде на Лену сердце у меня как-то радостно сжалось.

      Она сильно изменилась, похудела, побледнела, глаза ввалились. В руках она несла перевязки, а Мавра Семеновна – чашку с теплой водой.

      – Лена! – сказал я, протянув руку, и слезы брызнули у меня из глаз.

      – Лежи, лежи смирно! – заговорила она. – Не смей шевелиться! Неугомонный!

      И у нее самой две слезинки выкатились и побежали из глаз.

      И тут только я узнал комнату, в которой я лежал. Это была та самая угловая, в которой мы сидели с Леной на турецком диване. Вон и диван в углу и сама милая, милая здесь, нагнулась ко мне, чтобы снять повязку с моей груди.

      И все время я не спускал с нее глаз. Я не обращал внимания ни на шепот Надежды Степановны, ни на бормотанье Мавры Семеновны. И самая боль, казалось мне, как-то стихала, когда прямо мне в сердце смотрела она, дорогая, чистая сестра моя, смотрела своими ясными голубыми глазами.

      После перевязки я снова забылся, и когда часа через два открыл глаза, то прямо перед моей кроватью стоял отец.

      Часть вторая

      I

      Нас всех, участвовавших в дуэли, судили: меня, Бархаева, Порхунова, Груздилкина. Обо мне состоялась конфирмация: «В солдаты, на Кавказ, без выслуги». Точно так же, по высочайшему приказу, князь Бархаев ссылался в свое оренбургское имение безвыездно.

      Бархаев, когда еще был офицером

Скачать книгу