О возвышенном - Анонимный автор Искусство и действительность

Скачать книгу

но плененным красотой.

      Возвышенное в одноименном трактате больше всего и похоже на этих богов. Оно само может быть суровым и непривлекательным, но при этом его действие настолько несомненно, что мы можем любоваться законом этой несомненности как высшей красотой. Возвышенное противопоставлено пошлости, и автор трактата первый в мировой литературе изобразил пошлость, заметив, что даже лучшие из лучших греческие писатели иногда допускали слишком напыщенные выражения.

      Например, сравнение молчащих людей с мраморными статуями или выражения вроде «я весь обратился в слух» пошлы – именно потому, что свысока оценивают происходящее и одновременно полностью его оправдывают. Ксенофонт и Платон, великие писатели, согласно трактату, не смогли избежать пошлости, потому что слишком много работали над стилем. Тогда как настоящее возвышенное проистекает из благородного и при этом скромного образа мысли.

      Грандиозность возвышенного – это грандиозность возможного, превышающего всю меру действительности. Например, статуя скачущего коня – возвышенное, потому что хотя изваяние не может совершить прыжок, но мы мыслим этот прыжок как само преображение материи, превосходящее все те прыжки, которые скульптор взял за образец. Также опыт возвышенного – это всякий опыт «бездны мрачной на краю», словами поэта – не потому, что он вызывает сильную эмоцию, а потому что даже на волос от гибели надо об этом повествовать. Гомер говорит о героях на пороге смерти, но и античная этика оратора требовала от него сохранять величие духа даже при смертельной опасности. То, что у римлян это стало позой, а у греков просто было частью их исторического существования, не отменяет это героическое возвышенное. Слово «героическое» здесь ключевое – обожение героя всегда есть его мученичество, как ядовитые одежды Геракла, и здесь обожение происходит как внезапное явление божественного порядка и божественной справедливости там, где раньше подлость и несправедливость уже собирались отметить свою победу.

      Возвышенное вовсе не противоречит гладкости повествования. В отличие от прекрасного, которое идеально, возвышенное всегда множественно. Пример прекрасного – опыт античного живописца, писавшего Елену сразу с нескольких натурщиц, чтобы, отделив случайное от необходимого, получить красоту как всеобщий закон бытия. Тогда как возвышенное – это не законодательство как таковое, но опыт применения закона. Автор трактата велит перечитывать многих образцовых писателей, не для того, чтобы копировать их стиль, но чтобы убедиться, что при различии стилей и гладкости их слога возвышенное и создает все лучшие мысли, которые есть в их сочинениях. Именно оно позволяет думать о бессмертии, а значит, и о лучших смыслах бытия.

      Если Цецилий настаивал на привлекательной умеренности, на чистоте и лаконизме слога, на умении в немногих словах сказать многое, то автор нашего трактата считает, что настоящая умеренность – это скромность перед вдохновением, а не скромность риторических

Скачать книгу