Скачать книгу

холодна; как я ни искал в груди моей хоть искры любви к милой Мери, но старания мои были напрасны.

      Вот двери отворились, и вошла она. Боже! как переменилась с тех пор, как я не видал ее, – а давно ли?

      Дойдя до середины комнаты, она пошатнулась; я вскочил, подал ей руку и довел ее до кресел.

      Я стоял против нее. Мы долго молчали; ее большие глаза, исполненные неизъяснимой грусти, казалось, искали в моих что-нибудь похожее на надежду; ее бледные губы напрасно старались улыбнуться; ее нежные руки, сложенные на коленах, были так худы и прозрачны, что мне стало жаль ее.

      – Княжна, – сказал я, – вы знаете, что я над вами смеялся?.. Вы должны презирать меня.

      На ее щеках показался болезненный румянец.

      Я продолжал:

      – Следственно, вы меня любить не можете…

      Она отвернулась, облокотилась на стол, закрыла глаза рукою, и мне показалось, что в них блеснули слезы.

      – Боже мой! – произнесла она едва внятно.

      Это становилось невыносимо: еще минута, и я бы упал к ногам ее.

      – Итак, вы сами видите, – сказал я сколько мог твердым голосом и с принужденной усмешкой, – вы сами видите, что я не могу на вас жениться, если б вы даже этого теперь хотели, то скоро бы раскаялись. Мой разговор с вашей матушкой принудил меня объясниться с вами так откровенно и так грубо; я надеюсь, что она в заблуждении: вам легко ее разуверить. Вы видите, я играю в ваших глазах самую жалкую и гадкую роль, и даже в этом признаюсь; вот все, что я могу для вас сделать. Какое бы вы дурное мнение обо мне ни имели, я ему покоряюсь… Видите ли, я перед вами низок. Не правда ли, если даже вы меня и любили, то с этой минуты презираете?

      Она обернулась ко мне бледная, как мрамор, только глаза ее чудесно сверкали.

      – Я вас ненавижу… – сказала она.

      Я поблагодарил, поклонился почтительно и вышел.

      Через час курьерская тройка мчала меня из Кисловодска. За несколько верст до Ессентуков я узнал близ дороги труп моего лихого коня; седло было снято – вероятно, проезжим казаком, – и вместо седла на спине его сидели два ворона. Я вздохнул и отвернулся…

      И теперь, здесь, в этой скучной крепости, я часто, пробегая мыслию прошедшее, спрашиваю себя: отчего я не хотел ступить на этот путь, открытый мне судьбою, где меня ожидали тихие радости и спокойствие душевное?.. Нет, я бы не ужился с этой долею! Я, как матрос, рожденный и выросший на палубе разбойничьего брига: его душа сжилась с бурями и битвами, и, выброшенный на берег, он скучает и томится, как ни мани его тенистая роща, как ни свети ему мирное солнце; он ходит себе целый день по прибрежному песку, прислушивается к однообразному ропоту набегающих волн и всматривается в туманную даль: не мелькнет ли там на бледной черте, отделяющей синюю пучину от серых тучек, желанный парус, сначала подобный крылу морской чайки, но мало-помалу отделяющийся от пены валунов и ровным бегом приближающийся к пустынной пристани…

      Александр Бестужев-Марлинский. Красное покрывало

      Сцены из походной жизни

      С карандашом

Скачать книгу