LITMIR.BIZ

Скачать книгу

зимней свежестью.

      Тая в себе намек, что где-то совсем близко стоит полновластная русская зима.

      Без грузинского акцента.

      Бережно прошелся по старым адресам.

      Приняли, но без радушия.

      Нужно было находить новое какое-то убежище.

      Нынче у него на эту тему встреча с Левой Розенфельдом.

      А вот и он сам.

      В меру нервен.

      Чуть больше основателен.

      – Особого комфорта не обещаю, – говорит Розенфельд. – Однако люди надежные и, главное, ушибленные нашей идеей.

      Ну что ж, циничность не последняя черта его характера.

      С неба срываются снежинки.

      Редкие, как милостыня на глухом перекрестке.

      – Страшно было бежать? – интересуется.

      – Да по всякому, – решил не распространятся на эту тему Коба.

      Кто его знает, как дальше жизнь повернет, может, доблесть превратится в фарс, а фарс, наоборот, в доблесть.

      Эта мысль, вообщем-то, не его.

      Ее когда-то озвучил Мардас.

      Как розы среди зимы,

      Тепличны сделались мы.

      Эти строки из песни, которые учитель любил выкартавливать в минуты легкого подпития.

      «Нужно съездить к матери», – думает Коба и продолжает шагать рядом с сосредоточенным Розенфельдом.

      Кто-то ему сказал, что революционер по чувствам должен быть русским, но разуму кем угодно, а по внешности иудеем.

      И вот сейчас с одним из таких гибридов он идет.

      Пока что в неведомость.

      Но по адресу.

      Хозяин – раболепен.

      Значит, в самом деле ушиблен идеей.

      По фамилии более чем не грузин – Морочков.

      Руки выдают подозрительность.

      Пальцы не находят себе применения.

      А – по слову – сдержан.

      Это как раз то, что нужно.

      Болтуны, как уже заметил Коба, более чем прозаичны.

      Один даже признался:

      – Заарканю тайну душой, и она в ней как пойманная рыба бьется. Так и норовит на волю вырваться. И тогда начинаешь разными аллегориями сыпать. А то и просто-напросто – и без оных – проговоришься.

      Вечер Коба проводит, однако, в одиночестве.

      Надо остыть от того, что полошит душу.

      Конечно же, от подозрительности.

      Не думал, что она скопилась в нем в таком количестве.

      И на водку налегал,

      Нелегал.

      Эту – полупритчу – слышал он в каком-то кабаке.

      Там – разгул безмнения.

      Еще по приезде почти столкнулся с начальником тюрьмы.

      То ли сделал он вид, что не узнал Кобу, то ли в самом деле не думал его тут повстречать. Хотя – по документам – наверняка он значился во Всероссийском розыске.

      Опять в душе заворочались стихи.

      На этот раз неведомо чьи:

      Начинается в Сибири

      Смысл, какой легко понять,

      Всем, кто раз, два, три, четыре,

      Смело превращает в пять.

      Арифметику расчета

      Знает каждый идиот,

      Что на плаце эшафота

      Время больше, чем идет.

      Время мчится и искрится

      Православною слезой,

      Чтоб

Скачать книгу