ТОП просматриваемых книг сайта:
Обручник. Книга вторая. Иззверец. Евгений Кулькин
Читать онлайн.Название Обручник. Книга вторая. Иззверец
Год выпуска 0
isbn
Автор произведения Евгений Кулькин
Издательство ГБУК "Издатель"
Но мало лечь в природный слой, надо еще и стать там питательной средой.
Он сделал довольно солидную паузу, потом изрек:
– То, что вы называете «марксизмом», имеет более точное определение.
– Какое же? – без вызова спросил Калинин.
– Сатанизм.
Он перемолчал то время, в которое должно возникнуть возражение.
Но Михаил тоже не произнес ни слова.
– Бесовство вошло в вас, в кого когда, в тебя, видимо, в ту самую грозовую ночь, которой суждено было зародиться в безжизненно-холодном небе.
И на это ничего не сказал Калинин.
Тем более, что дверь распахнулась и дежурный голос произнес:
– Кто из вас Михаил Иванович Калинин.
– Я.
Он вышел вперед.
– Вы – арестованы.
И тут опять взвыла кошка.
– Уберите вы эту псину! – вскричал полицейский, которому кошка подкатилась под самые сапоги.
Наверное, он пах целой вереницей бездомных котов.
14
Чехов был плох.
Он это видел.
И еще больше – знал.
И потому – спешил.
Ибо посредники его безумства неблагородно, но оставили его.
– Дай ему хоть умереть спокойно, – сказали.
И Тихоня ответил, что этому он, в общем-то, и не препятствует.
Однако…
– Доктор, вы могли бы?..
Эта фраза заряжена лукавством.
Да, врач ему нужен.
Но, безусловно, – психиатр.
Надо лечить не только душу, но и намерения.
Мобильно звучит: «Специалист по намерениям».
Но тут может быть не только врач.
Вернее, не столько медик, сколько, философ.
Идет второй год нового, едва початого, века.
Европа беспомощна перед чем-то глобальным и тоже, кажется, не имеющим названия.
Вернее, привычного названия.
Громогласу трудно говорить, кажется, оттого, что он застегнут на все пуговицы.
– А вы знаете, – начал Чехов, – почему застежки зовутся пуговицами? Тихоня подобострастно прискалился.
– От слова «пугать», – объяснил Антон Павлович. – Раньше этими штуками отпугивали злых духов.
– Что будет с нашей бедной литературой? – вопрос был напорным.
И Чехов вдруг обезоруживающе уточнил:
– После меня?
Тихоня замялся.
– Слово, само по себе, живет в глобальном масштабе. Это своего рода банк, куда заключены несметные богатства.
– И писатели должны постигать профессию банкиров?
Глаза у Чехова блестели.
Вошла жена.
А, может, кто и другая, но с манерами княгини.
– Значит, у вас ничего не болит?
Чехов обезоруживающе предупредителен.
Жена-княгиня произносит:
– Тебе вредно много говорить.
На дворе ослепительно от весны.
– Как вам душный