Ортодокс, или Запретная любовь дочери премьера - Иван Державин

Скачать книгу

взял командование и в четвертый раз, Дарья, он уже повел бойцов за Родину, за Сталина. Честно говоря, я как лейтенант, старший из оставшихся в живых по званию, должен был по уставу повести их на высотку, но он опередил меня, этим, выходит, спас меня. Высотку-то мы на этот раз взяли, да он сам на ней остался. Как сейчас помню, только вбежал я на высотку, вдруг слышу, как пробежало по рядам: «Дроздова убили». Я к нему…

      Миша Мещанкин, как называла мужика мама, замолчал, вытер двумя пальцами нос, выпил и начал глухо чавкать. Я глядел на него широко раскрытыми глазами, с трудом сдерживая подступавший плач.

      – Он на шинели лежал, живой еще. Ему осколком живот разворотило, и он, Дарья, все пытался кишки вовнутрь засунуть. Так и вижу их сейчас, красные, длинные, как черви. Я подошел к нему, присел и спрашиваю: «Вась, как же ты так? Что я твоей Дашуне с Нинуськой и Серенькой скажу?» Скосил он на меня уже незрячий глаз, хотел что-то сказать, да не смог, кровавая пена изо рта пошла. Так на моих глазах и помер. Приказал я его тут же на этой самой высотке закопать.

      Он еще что-то говорил, я не слышал, потому что тонко-тонко заскулил, словно подпевал громкому рыданию мамы. Он посмотрел на нас, допил остаток водки и вдруг запел папину любимую песню «Не губите молодость, ребятушки». Мы с мамой затихли, она встряхнула головой и стала подпевать своим редким бронзовым голосом. Он у нее был какой-то особенный, какой я не слышал ни у кого. Я заслушался и стал им вторить…

      Мурлыча этот мотив, я выпил водку, тошнота, как всегда, пробкой заткнула горло. Я задержал дыхание, быстро налил в стакан пива и двумя глотками проглотил. Тошнота прошла, но полегчало мне лишь после того, как я съел бутерброд и выпил еще пива.

      А шеф все гудел, вернее, дудел, и это монотонное и сплошное дудуду-дудуду забивалось, словно пыль, в мои уши, нос, рот.

      Боже мой, думал я, затыкая пальцами уши, что же есть во мне такое, отчего он с первого взгляда выбрал именно меня? Даже смешно сейчас вспоминать, что когда-то я смотрел с уважением на этого дезертира.

      И хотя он быстро продвигал меня вверх, готовя на свое место, я при первой возможности ушел от него. Встретившись со мной через пятнадцать лет, он называл меня на вы и подобострастно заглядывал в глаза. У меня мелькнула мысль, но я ее отбросил, как отбросил, услышав о смерти Миши Мещанкина и еще одного нашего родственника, который прятался у дедушки до получения похоронки на отца. Помню я вошел в избу и увидел, как он гвоздем расковыривал рану на ноге. Увидев меня, он быстро прикрыл гвоздь другой рукой, и глаза у него были испуганные. Мне было семь лет, но я все понял и всю жизнь помнил об этом при встрече с ним.

      Знал я и еще одного труса. Им оказался наш сосед. Не помню, до ухода отца на призывной пункт или после, утром по двору разнесся слух, что за Семеном Гущиным пришли. Я успел как раз во время. Его выводили из дома двое военных. У соседа был обмотаны тряпкой пальцы руки. Помню пень, на котором он отрубил себе указательный палец правой руки,

Скачать книгу