Бабушкин внук и его братья - Владислав Крапивин Сказки и были Безлюдных пространств

Скачать книгу

от резинок. Она почуяла, что я смотрю, перехватила взгляд. Я, кажется, заполыхал ушами, но прятать глаза было поздно. Настя виновато сказала:

      – Я теперь поняла, что «резинка» от слова «резать»…

      Чтобы не сгореть, я притворился равнодушно-деловитым:

      – Скрути вниз – и не будет резать.

      – Ага… – Она чуть не с головой спряталась под партой и скатала гольфы на сандалетки белыми баранками. И глянула на меня, не разгибаясь:

      – А откуда у тебя на ноге такой… кленовый листик?

      – Здесь написано, – я толкнул ей свою тетрадку.

      Она прочитала. Глянула опять вниз и на меня.

      – Очень больно было?

      – Сперва да… Но не так уж… – И соврал бессовестно: – Когда зуб дерут, хуже. Видишь? – И оттянул губу.

      – Ой, какая дыра! Ты поэтому и не пришел вчера?

      – Естественно. Щека была – во! Как дыня… – Я понял, что пора тормозить вранье, опять заегозил на скамейке.

      – А почему ты все время вертишься? – спросила Настя (с насмешкой или без?). – Будто и сейчас болит что-то.

      Я сказал нахально:

      – Штаны пытаюсь нарастить. Они прошлогодние, ноги вон как торчат.

      Она так же деловито, как я, посоветовала:

      – Чиркни у колен – и будут бермуды. Вон как у Игоря Тулеева, – она показала вперед. – Или вон, у Вальдштейна…

      Игоря Тулеева на передней парте я не разглядел. А Вальдштейн сидел неподалеку, на соседнем ряду. Тощий, с редкими и почти белыми волосами, большеухий. Выставил в проход незагорелую, в царапинах, как от кошки, ногу, грудью лег на парту и быстро-быстро писал в тетради. И при этом водил по губам языком. На губах лопались крошечные пузырьки.

      Иногда Вальдштейн быстро оглядывал класс из-под упавших на лоб прядок. Встретился глазами и со мной. Глаза были рыжие. Вальдштейн усмехнулся без всякого дружелюбия. «Неприятный тип», – решил я, а Насте сердито разъяснил:

      – Бермуды хороши для Бермудских островов, там климат тропический. А здесь, когда придут холода, я в них куда денусь? Головой в Бермудский треугольник? Других-то штанов у меня нет, мы же погорельцы.

      – Кто?

      – Дом сгорел! Недавно. Со всем имуществом. Сожгли…

      Она трубочкой вытянула губы. Тихонько свистнула.

      – Пшеницына! Тебе не стыдно?

      Настя прижала к щекам ладони.

      – Ой, Дора Петровна, я нечаянно! Честное слово. Это у меня так выдохнулось.

      – Если выдохнулось, значит, ты закончила писать? Дай тетрадь.

      Я взял свою и Настину тетради, отнес к учительскому столу. Дора Петровна тут же нацелила в них авторучку.

      – Та-ак… Прекрасно… Молодец, Саша Иволгин. Очень образно и без ошибок… А Настя… тоже хорошо… Но слово «удаленная» пишется через два эн, пора бы запомнить. Четверочка…

      И раздался звонок. Почти со всех парт пошло: «У-у, мы не успели!»

      – Кто не успел, допишет дома и принесет в понедельник.

      Это мне понравилось. В гимназии наша Лизавета Марковна шиш бы пошла на уступки: «Ничем не могу помочь, вам следовало уложиться в урочное

Скачать книгу