LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      Чтобы этого не произошло, необходимо предоставление надлежащих примеров разуму (через систему таблиц), после которого должно быть начато наведение (получения понятий и аксиом из опыта и для опыта). Мы должны не измышлять и выдумывать, а открывать то, что свершает и приносит природа. Поскольку естественная природа разнообразна и рассеяна, что приводит разум в замешательство, необходима подготовка естественной и опытной истории как основы дела для разума, никогда не отвлекаясь и не отходя от самих вещей и от (практики) опыта. Найти законы и определения чистого действия, создающие простую природу (формы) посредством наведения, понимаемого как отбрасывание или исключение отдельных природ, не встречающихся в каком-либо примере, где присутствует данная природа. В результате остаётся природа в своей форме. С этой точки зрения мышление предстаёт как скрытый процесс нахождения того, что ускользает от чувств.

      Таким образом, Ф. Бэкон, сделав мощный акцент на обоснование опыта, как единственного источника достоверного знания, оказался вынужденным создавать собственную логику познания, как инструмент проникновения в природу. Попытавшись подчинить свою логику природе, он лишил ее (логику) собственных познавательных возможностей.

      Такой способ познания не ставил задачи специального изучения самого мышления. Речь шла о приспособлении его к познанию только природы, а не самого мышления, как специфического вида деятельности человека. Речь шла, по существу, лишь о «подборе ключей» к познанию природы, а не их изготовлении, опирающемся на специальное знание. Тем не менее, новая технология получения достоверного знания, противоположная технологии, созданной Аристотелем, была, безусловно, создана. Многие ее постулаты послужили отправной точкой для развития эмпирических, преимущественно, естественно-научных исследований, хотя как обособленная концепция познания природы, не ориентированная на познание человека, она имела существенные недостатки. Одним из ее достоинств стало обоснование роли опытного знания в науке, абсолютизация которой обнажила его недостатки, составлявшие часть ее безусловной оригинальности.

      Живая мысль здесь, пока еще только интуитивно ощущаемая, отчуждается в опыт, уходит в него, в лучшем случае материализуясь в нем через знаки, как бы «умирает» в эмпирическом методе, познающем единичности через индукцию.