Скачать книгу

названа «иронией». Ее проявления – приступы изнурительного смеха, который начинается с дьявольско-издевательской, провокаторской улыбки, кончается – буйством и кощунством». И далее поэт привел слова Н.А. Добролюбова: «Во всем, что есть лучшего в нашей словесности, видим мы эту иронию, то наивно-открытую, то лукаво-спокойную, то сдержанножелчную»[112].

      Одна из самых острых разновидностей иронии, содержащей едкую и язвительную насмешку, которая выражает крайнее недовольство, даже негодование, смешанное с желчью, с античных времен получила особое название – сарказм (от греч. sai’Kasmos – рвущий, растерзывающий мясо).

      В традиционных поэтиках и риториках сарказм понимался как высшая степень иронии. В русской поэзии этот стилистический прием использовался достаточно широко. Сарказм нередко сопровождается откровенными и резкими прямыми негативными оценками. Таковы, например, саркастические тропы во многих эпиграммах П.А. Вяземского:

      Вот враль! Подобного ему не знаю чуда!

      Врет словом, врет пером; не объясните ль вы.

      Откуда он берет всю эту дрянь? – Откуда?

      Да все из головы.

      Или:

      Природы странною игрой

      В нем двух начал раздор открытый;

      Как может быть он человек пустой

      И вместе с тем дурак набитый?

      Резкая инвектива здесь скрашивается остроумной антитезой: человек пустой – дурак набитый. О Вяземском критики писали как о поэте, которому принадлежит заслуга «заострения» русской стихотворной эпиграммы. Роль таких тропов, как ирония и сарказм, в его эпиграммах, конечно, была велика.

      Наконец, третий троп из этого ряда, обозначающий более смягченную забавную, по возможности, веселую шутку с оттенком иронии, но без критического налета, называется хариентизмом.

      Такова, например, шутливая басня Козьмы Пруткова «Петух, молоко и читатель»:

      Однажды нес пастух куда-то молоко.

      Но так ужасно далеко,

      Что уж назад не возвращался.

      Читатель! Он тебе не попадался?

      Трудно удержаться, чтобы не привести еще одну задорную эпиграмму Козьмы Пруткова для иллюстрации хариентизма:

      Мне в размышлении глубоком

      Сказал однажды Лизимах[113]:

      «Что зрячий зрит здоровым оком,

      Слепой не видит и в очках».

      Без оттенка насмешливости, но с тем же значением контраста и элемента противоположности используются два других тропа: катахреза и оксюморон. Катахреза (греч. Katachresis – неправильное, противоречивое употребление слов). Этот троп обстоятельно определен в риторике И.С. Рижского: «Когда содержащиеся под обоими значениями вещи будут в одном чем-нибудь между собой сходны, а в рассуждении других свойств нередко противны, по крайней мере разнообразны… В нем отважное сравнение противных, нежели сходных между собою вещей поражает внимание, и посему он употреблен более у стихотворцев»[114]. Обычно в русских риториках приводили пример из риторики Ломоносова:

      Там

Скачать книгу


<p>112</p>

Там же. С, 80, 82.

<p>113</p>

Лизимах – римский философ-стоик (III в.).

<p>114</p>

См.: Русская риторика. Хрестоматия. М., 1996. С. 99.