Эпоха великих реформ. Исторические справки. В двух томах. Том 2 - Григорий Аветович Джаншиев

Скачать книгу

в ожидании неведомого исхода этой борьбы по одному чувству самосохранения легко бы мог в лице единичных своих органов увлекаться такими уступками, какие нисколько не согласны с духом новых судебных учреждений, ни с самими намерениями, выраженными их основателем. А тот дух и эти намерения – самое дорогое во всем судебном преобразовании; отнимите их от нового суда, останется одна мертвая форма, один балаганный спектакль чего-то нового, что в сущности, пожалуй, выйдет хуже даже разлагающегося старого»[113].

      Указанные неблагоприятные условия, конечно, отразились и не могли не отразиться вредно на деятельности как общих, так и мировых учреждений. Но дух этих учреждений, добрые традиции, крепко заложенные в первые годы их деятельности, оказали настолько благотворное действие, что в общей сумме мировые учреждения, за ничтожными исключениями, по официальному удостоверению (1889), находятся в удовлетворительном, а местами даже в блестящем состоянии.

      При последней сенаторской ревизии, предпринятой в начале 80-х гг., один из ревизоров, сенатор М. Е. Ковалевский, ревизовавший довольно глухие северо-восточные губернии, дал о мировых учреждениях весьма хороший отзыв, а относительно одного мирового съезда, а именно Казанского, он прямо выразился, что он не оставляет ничего желать более.

      Как раз вскоре после издания законоположения 12 июля 1889 г. о земских начальниках, упразднявшего мировые установления, в «Правительственном Вестнике» опубликованы были, как бы в виде исторической эпитафии погребаемому институту, официальные данные, из коих явствовало, что деятельность мировых судебных установлений (после известного сенатского указа 1886 г.) стала «весьма удовлетворительною как в смысле правильности постановляемых мировыми судьями решений, так и в отношении быстроты судопроизводства[114]. Дождутся ли такой лестной эпитафии[115] носители идей «властной руки», сменявшие представителей закона и равноправности?

      Какая бы участь ни ждала в будущем мировой институт, истекшая тридцатипятилетняя плодотворная деятельность его по водворению в бесправной дотоле народной массе идеи права и законности, сознания своего человеческого достоинства, не могла не оставить следа в народе; деятельность эта составляет громадную и бесспорную заслугу мирового суда пред отечеством и займет видное место в истории культуры русского народа.

      P.S.

      Особенно счастливо подобрался персонал московского мирового института, который в массе стоит гораздо выше коронного. Если оправдается предположение о замене выборного мирового суда чиновничьим, то можно ожидать лишь перемены к худшему. Как довольна Москва своими судьями, это видно из речей гласных и постановлений думы.

      Достаточно напомнить о деятельности одного из них, Л. В. Любенкова, этого лучшего из лучших судей, которым гордилась бы любая магистратура.

      В заседании Московской

Скачать книгу

<p>113</p>

Москва, 2 февр. 1867 г.

<p>114</p>

Официальные данные перепечатаны в № 241 «Русских Ведомостей» за 1889 г.

<p>115</p>

См. выше предисловие к 6-му изданию. – В обширной литературе этого двуличного уродливого архаического института, воскресившего местами времена очаковские и покорения Крыма, особое место заняли «Записки» бывшего земского начальника г. Новикова, печатавшиеся сначала в «С.-Петербургских Ведомостях», а потом вышедшие отдельною книгою. Из этого свободного от либерального яда источника с ужасом должны были узнать больше, чем из разоблачений всех либеральных изданий. – Г. Новиков a posteriori вполне подтверждает то, что защитники Судебных Уставов a priori приводили против узаконения произвола «властной руки». – Книга г. Новикова воочию доказывает, что личность и имущество крестьянина de facto отданы на прихотливое усмотрение земского или, как теперь точнее стали называть, крестьянского начальника. Ни съезд, ни предводитель, ни губернатор, контроль которых ограничивается писанием бумаг и поверхностным образом, не оградит крестьян, судьбу которых в действительности со всех сторон держит в своих руках его всесильный попечитель»… И такими-то блистательными результатами, приведшими массу населения к лишению элементарных прав личности, восторгаются панегиристы произвола. (См. «Москов. Вед.», 1900. № 71).

Так отвечают на поставленный поэтом вопрос – «Народ освобожден, но счастлив ли народ?» – монополисты народного блага, на словах преклоняющиеся пред мудростью народа, а на деле третирующие его как зверя, животное или в лучшем случае как «хама» или дитя неразумное.