LITMIR.BIZ

      Бетти, ты понимала меня и принимала мои противоречия, говоря: «Я не

      боюсь», ты была мудра и красива, и, встретив тебя, я знал: не сбегу, не

      спасусь. В бездну сердца твоего окунусь и, проснувшись в твоих объятиях,

      буду необъятно счастлив, если на счастье решусь.

      Как ты понимаешь, я не решился на счастье с тобой – от того и бешусь.

      Быть с тобой не зарекусь, ибо я гораздо меньше того человека, которым

      кажусь.

      И ни в мужья, ни в добрые други тебе не гожусь.

      Я уже стар. Я умирающий, бесцельно проживший жизнь трус, но если есть

      Мессия или Иисус, то я молюсь:

      Пусть, пусть

      Бетти прочитает это письмо, за которое я берусь.

      С твоих рук насущный хлеб и вересковый мед – обретают вкус. Ты и ладан,

      и мускус, и поцелуй бриза и змеиный укус. Всю жизнь я боялся быть с

      тобой и сейчас, признаться, боюсь. Я умираю, любимая, но борюсь,

      Пока борюсь.

      Когда мы встретились, я не подумал бы, что на целую жизнь в тебя

      влюблюсь.

      Заезженная пластинка, черный проектор, дельта блюз, ты облилась вином,

      а я смеюсь. Небо, полное звезд, и я безвозмездно тебе отдаюсь. Нет, ни на

      кого в жизни не обижался, а вот на тебя и себя – безумно злюсь…

      Я умираю, любимая, умираю, дописывая это письмо. Как жаль, что я не

      стал для тебя чем-то большим, чем набором букв, с которыми я вскоре

      сольюсь.

      В этих строчках мое тебе покаяние.

      Я буду любить тебя, даже когда вознесусь».

      Марсель написал письмо. Его морщинистые пальцы выводили буквы,

      словно каждая из них – произведение каллиграфических искусств. Он

      писал нервно и суетливо, слышал шелест бумаги и дров в камине хруст,

      Марсель знал, времени осталось мало, и ему необходимо было поскорей

      избавиться от слов, что на сердце его – тяжкий груз.

      Марсель умер. Его сгубила старость или неведомая хворь, что тяжелее

      всяких обуз…

      Бетти читала письмо и на строчке: «С твоих рук насущный хлеб и

      вересковый мед – обретают вкус», поняла, что сердце ее объяла

      вселенская грусть, сонмы памяти стяжали ее старческую грудь. Читая

      письмо, она шептала: «Не умирай, останься, позволь я еще хотя бы раз к

      тебе прижмусь».

      Но даже любовь не возвращает с того света тех, у кого более не

      прощупывается пульс…

      И теперь

      Слова из письма,

      Каждую ночь

      Бетти будет выплакивать

      Наизусть…