LITMIR.BIZ

Скачать книгу

немецкие пикирующие бомбардировщики, громя Ижорский завод.

      Жители нашего дома стали рыть «щели», то есть узкие окопы, где можно было бы укрыться от бомбежек. А война стремительно надвигалась. Отец дни и ночи проводил на заводе – шла эвакуация заводского оборудования на восток.

      Из блокады мы с мамой вырвались в Челябинск, где отец, отправленный туда Ижорским заводом, строил танки. На бывшем тракторном заводе их называли «тридцать четвертая машина», то есть «Т-34».

      Я ходил в школу. Не жажда знаний вела меня через страшные дворы к школьному порогу, а нехитрое желание получить положенную баранку, газетный кулечек желтого крупного сахарного песка. Впрочем, этот кулечек у меня частенько отбирали местные. Местные были сущим наказанием для ленинградских мальчишек: они обзывали нас, эвакуированных, «жидами» и нещадно колотили.

      Вдобавок ко всему неприятности поджидали и дома.

      – Ты был в школе? – спрашивала мама.

      – Да, – говорил я чистую правду.

      – Не ври! Где баранка и сахар?

      Я не врал! Праведная обида разгоралась в душе тем пуще, что вообще-то в свои одиннадцать лет я был вралем настоящим, вдохновенным, не знающим удержу в этой страсти. Переврать меня мог только чемпион вранья Яшка Киперман, потерявший в блокаду родителей и сиротой оказавшийся в Челябинске. Мой отец взял его посыльным к себе в конструкторское бюро.

      Мы соревновались:

      – Когда я служил юнгой на эсминце «Гордый», – начинал я вдохновенно.

      – Нет такого эсминца, – прерывал меня Яшка. – Зато я загасил двести немецких зажигалок у нас на чердаке.

      – После того, как я поймал немецкого шпиона, – не унимался я.

      – Врешь, – говорил Яшка. – А вот я разоблачил нашего соседа на лестнице, когда он подавал сигналы бомбовозам.

      Переплюнуть его было трудно, он был немного старше и имел богатый блокадный опыт.

      В Челябинске я много читал. Всего Диккенса, например… Полное собрание его сочинений в издании «Нивы». А однажды я наткнулся на записные книжки Марка Твена, где обнаружил золотую мысль: «Врать плохо потому, что нужно все время помнить, что говорил. Лучше промолчать, чем соврать!»

      С враньем я завязал, а вот Яшка гораздо позже, после войны, сделал вранье и треп своей профессией – он стал знаменитым в Ленинграде конферансье Яковом Кипринским…

* * *

      Так получилось, что мы вернулись после войны в дом Меркурьева – Мейерхольда. Снаряд угодил в нашу колпинскую квартиру, и в этом взрыве погибли не только родительское имущество и папина библиотека, но и весь вещный мир моего детства. Выжило лишь старое неподъемное пианино «Оффенбахер». Этот контуженный, потерявший голос свидетель артобстрелов и сейчас с треснутой декой стоит у моего сына Никиты.

      Василий Васильевич и Ирина Всеволодовна позвали нас к себе жить до той поры, пока Кировский завод, где после войны работал мой отец, не даст нам жилья.

      Улица Чайковского, дом 33… Здесь мы прожили почти два года.

      Это

Скачать книгу