LITMIR.BIZ

Скачать книгу

и с пачкой «Пегаса» в татуированной руке.

      – Повидла, привет. «Ты не знаешь, где живет девчонка с овчаркой?» – хотел спросить Блюм, но постеснялся, потому что… «Потому что, что?» – думал он, доставая ключи.

      Он не знал, чем себя занять и куда себя деть. Он смотрел в окно, видел снег и пустой двор, в то же время не видя ничего. Отрешенно разглядывал в прихожей старую электропроводку на изоляторах, узор трещин на обоях и штукатурке, корешки книг, сучки на дубовом паркете и лыжи, вечно стоящие в углу. А видел он перед собою только темные глаза Гани Энгельгардт. И как ни старался, мог он в них разглядеть лишь слабую искру любопытства, научный интерес лаборанта, замыкающего электрическую цепь, когда электроды приделаны к обезглавленной лягушке. «А я?» – неопределенно спрашивал Митя самого себя, и снова не находил себе места и не находил ответа. «Как перед казнью, – думал он, считая время до встречи с ней, – вот у приговоренного к смерти остаются, скажем, сутки. И мог бы прожить их нормально, а оказывается, что псу под хвост». Он покружил по квартире, остановился на кухне, смолол кофе. Зажег газ неудобными спичками из кафе «Боливар», где Боливар был похож на Багратиона. Выпил чашку кофе. Понял, уже когда выпил, что забыл почувствовать вкус.

      А потом приходят разные

      Говорят: посуда грязная…4

      Сунул чашку под ледяную воду. На кухне проснулась жирная муха и улетела в комнату. «Муха зимой – к покойнику», – подумал Блюм и полез за пневматической винтовкой в кладовку. (Велосипеды, довоенный фотоувеличитель, тулуп норвежского пограничника и ненужные теперь уже пачки журналов «Иностранная литература»). Вынул винтовку из чехла. Потом гонялся за мухой и стрелял жеваной бумагой. Бдынь! Бдынь! Убил ее возле дядькиного шкафа – мокрое пятно и лапки по краям.

      В шкафу Кирилла Сергеевича стояли три бутылки виски времен короля Якова, невнятные альбомы Ватто, Буше и Фрагонара. Вообще всякий хлам по восемнадцатому веку. «Вот бюст известного Марата, работы, ежели припомню, Мирабо…» Фотография маленького Блюма в Кёльне. Beatles SongBook, Manet. Мане – это понятно, Мертвый матадор. Сароян, Бабель, Довлатов. Азбуки-классики. Оден, Бродский, Лосев. «Три поросенка». Ротов, Мигунов, Семенов, Карлов. «В долинах Рингваака». Неожиданный Бахтин «Проблемы поэтики Достоевского». «Что, у Достоевского были проблемы с поэтикой?» – подумал Митя, доставая папки с листами рисунков и гравюр. «Ага, вот. Последняя дядькина торговая тема: художники-любители восемнадцатого века. Разительная непосредственность и смелость замысла. Относительная дешевизна и экстравагантность».

      Зная, что ему надо потратить как можно больше времени, и с четырехлетнего возраста, когда его забрали из детского дома, приученный к правильному обращению со старыми вещами, Блюм пошел убирать винтовку и помыл руки. Положил папку с рисунками на стол, зажег лампу. Развязал тесемочки. Вдохнул запах старой бумаги. Вот они. Не слишком-то бережно их Кирилл Сергеевич и хранил. Отломанный уголок от какого-то листа. Вот они, неведомые шедевры неведомых служителей

Скачать книгу