LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      Лопатин не просто понравился Марксу (который вообще-то русских не жаловал, а Российскую державу ненавидел страстной политической ненавистью), не просто сделался его корреспондентом. Самое главное: Маркс доверил ему перевод «Капитала» на русский язык, причём после неприятной, скандальной истории с Бакуниным. Последний взялся за перевод, получил аванс, но вскоре бросил работу, да ещё обвинил в недобросовестности посредничавшего между ним и Марксом Николая Любавина (одного из товарищей Лопатина по «Рублёвому обществу», в будущем – известного ученого-химика). Забегая вперёд, скажем, что этот огромный труд Лопатин тоже не закончил: за полгода перевёл треть первого тома. Затем, увлёкшись идеей нового подвига, передал работу своему петербургскому другу Николаю Даниельсону, который завершил перевод и осуществил издание «Капитала» в России. И всё же именно Лопатин вошёл в историю как первый переводчик главного произведения Маркса на русский язык.

      Но что же это за идея, которая увлекла Лопатина на исходе столь для него значимого 1870 года? А вот какая: освобождение Чернышевского, содержавшегося в Александровском Заводе Нерчинского округа. В декабре Лопатин возвращается в Россию с документами на имя Николая Любавина (того самого). После недолгого пребывания в Петербурге отправляется в Сибирь, в Иркутск. Это дерзко: как вложить голову в пасть льва. После феноменального успеха с Лавровым – почему бы не попробовать?

      Но на сей раз удача не сопутствовала Лопатину. О его планах знали многие эмигранты, поэтому узнали и в Третьем отделении. Жандармским офицерам Восточно-Сибирской губернии было направлено указание: усилить бдительность. В Иркутске господин Любавин был задержан как подозрительный, а вскоре установлено его подлинное имя. Чернышевский был переведён из Александровского Завода в ещё более труднодоступный Вилюйск. Неизвестно, чем закончилась бы для нашего героя эта история, если бы не бесконечные российские расстояния, да не тягомотная отечественная бюрократия. Пока шла переписка между Иркутском и Петербургом, пока генерал-губернатор Синельников сносился с шефом жандармов Шуваловым и министром внутренних дел Тимашевым, у арестованного Лопатина было много времени для самостоятельного устроения своей судьбы.

      Надо сказать, что и тут отношение к нему сложилось особенное, сочувственное – и со стороны иркутского общества, и со стороны арестантов, и со стороны тюремной охраны. Обаяние Лопатина подействовало даже на старого служаку генерал-губернатора Синельникова, бывшего главноуправляющего тюрьмами России. Во всяком случае, они беседовали не раз и, по-видимому, достаточно доверительно. Об этом свидетельствует письмо арестанта губернатору, которое начинается словами: «Ввиду того участия, с которым Вашему Высокопревосходительству угодно было отнестись к моему настоящему положению…» – и заканчивается: «Я надеюсь, что моё настоящее письмо есть само по себе такое ясное свидетельство моего уважения к Вам…»[15]

      Примечательно,

Скачать книгу