Любовь – полиция 3:0 - Андрей Ч.

Скачать книгу

заходящих изредка в порт на больших контейнеровозах, – те уж совсем никогда никуда не торопились и разрушали все накопленные Шишликовым представления о времени. Зато в сравнении с коллегами, приятелями и второй женой, у которой недели были расписаны по часам, он успевал всё без спешки, и времени при этом оставалось с запасом. О дефиците времени он даже никогда не думал.

      – Время нужно на спасение тратить! – нарушил священник затянувшееся молчание и скрылся в приходском доме.

      Смущённые землекопы один за другим похлопали Шишликова по плечу:

      – Тут он не прав! Не обращай внимания. Пиши!

      Шишликов не помнил, задела ли его тогда поповская колкость, но теперь при повторной критике напрашивался логический вывод, что начинающие писатели совсем не в милости у хранителей Святого Писания. Иметь у себя в общине непредсказуемого летописца – для любого настоятеля прихода лишняя головная боль. И если в первом случае опасения священника полностью оправдались, то и в отношениях Шишликова с отцом Иоанном возникла трещина недоверия.

      Вскоре из северных врат алтаря явился отец Иоанн со вскрытым почтовым конвертом:

      – Раз ты так любишь писать, вот тебе задание: будешь переписываться с заключённым.

      Шишликов растерянно принял письмо из оренбургской колонии:

      – Хорошо!

      Отец Иоанн объяснил:

      – У меня нет времени отвечать – вот ты и займись полезным делом, если готов к послушанию. А повести не надо.

      Два дня Шишликов не прикасался к письму – как бросил на угол стола, так и обходил стороной. Что в нём могло быть, кроме тоски, и зачем оно вообще кому-нибудь нужно? Письмо из тюрьмы – мира, совсем не соприкасающегося с миром Гали. Противоположное от счастья направление. Наконец, Шишликов заставил себя прочесть грусть чужого и незнакомого ему Александра, осуждённого восемнадцать лет назад на пожизненное заключение. Упование на Господа, осознание вины и желание узника общаться вызывали негодование и ропот. «Я-то тут при чём? Мне-то это зачем?» – ответ Шишликов выжимал из себя, как воду из сухой рубахи. Выдавливал растерянно, давая глупые советы и ободрения. Под конец, уже охваченный злобой на противную природе человека несвободу, он писал грубо, жёстко, не жалея арестанта.

      Гауптвахта

      Ему вспомнились сутки, проведённые самим в камере гарнизонной гауптвахты. Шишликов был влюблён тогда в шестнадцатилетнюю местную девушку, хорошо говорившую по-русски. Будучи сержантом-сверхсрочником, он заступал в суточный наряд по парку и шёл вдоль шоссе в расположение воинской части. В полном обмундировании с портупеей через плечо, кобурой и начищенными до блеска хромовыми сапогами – ничем, кроме погон, он не отличался от офицера. Только две скромные жёлтые лычки на плечах сдерживали его браваду, но и они не мешали ему держать осанку, подчёркивать выправку и задирать подбородок перед городскими девушками, а если выпадало счастливое поручение забрать солдат из гарнизонного госпиталя, то и перед русскими медсёстрами. Дурак был Чацкий и либерал, а мундир во всех отношениях человека красит

Скачать книгу