Скачать книгу
его физических страданий были его нравственные страдания, и в этом было главное его мучение. Нравственные страдания его состояли в том, что в эту ночь, глядя на сонное, добродушное скуластое лицо Герасима <медитация – Э.В.>, ему вдруг пришло в голову: а что, как и в самом деле вся моя жизнь, сознательная жизнь, была „не то“. <Нельзя сказать, что „то“ была и его жизнь до пробуждения в нём сознания. Человек рождается в этот мир уже в повреждённом состоянии, что, в частности, обнаруживается в животном эгоизме младенцев и в тех начатках страстей, которые быстро проявляются в капризах ребёночка по мере его взросления. Но детство знает, что такое чистота и простота, и дитя имеет особенную связь с Богом, не порванную, или порванную не до конца. В подростковом же возрасте, при пробуждении эроса и вхождении в разум, человек получает новые, весьма ценные возможности действовать в этом мире и в себе самом и ставится перед выбором: или развивать в себе то доброе и светлое, что приносило радость и в детстве, – чтобы восстановить былую (вечную) связь с Богом, или идти по внешнему пути рабства миру сему и его порядкам, не только внешнего, но и внутреннего рабства, и окончательно порвать драгоценную, но идеальную, воздушную и бесплотную связь с Богом. Иван Ильич склонился к последнему, и потому вся его сознательная жизнь стала „не то“. Но вот на пороге смерти оказывается, что гордость Ивана Ильича не упорная, не закоренелая. Иван Ильич поддаётся, пусть медленно и постепенно, внутреннему Божьему вразумлению. Видно, и в отпадении от Бога есть свои ступени и стадии, обратимые и необратимые, излечимые и неизлечимые, здесь, на земле, или до второго пришествия Христова, или… Бог весть. Но Ивану Ильичу, через страдания и мрак, Бог показывает, как всё есть на самом деле. – Э.В.> Ему пришло в голову, что то, что ему представлялось прежде совершенной невозможностью, то, что он прожил свою жизнь не так, как должно было, что это могло быть правда. Ему пришло в голову, что те его чуть заметные поползновения борьбы против того, что наивысше поставленными людьми считалось хорошим, поползновения чуть заметные, которые он тотчас отгонял от себя, – что они-то и могли быть настоящее, а остальное всё могло быть не то. И его служба, и его устройство жизни, и его семья, и эти интересы общества и службы – всё это могло быть не то. Он попытался защитить пред собой <т.е. пред Богом – Э.В.> всё это. И вдруг почувствовал всю слабость того, что он защищает. И защищать нечего было. <Такое чувство, что всё это происходит уже после смерти Ивана Ильича, настолько разительна перемена его взглядов, под действием предсмертной болезни. Но пока человек жив, всё ещё можно поправить покаянием. И Бог так милостив к Ивану Ильичу, что даёт ему такую возможность, как благоразумному разбойнику на кресте. „Умри прежде смерти, иначе потом будет поздно“, – говорит Григорий Богослов. Иван Ильич умирает прежде смерти. Видно, и вправду неплохой был человек, и Богу видно было, что его можно привести
Скачать книгу
