Умерший рай (двадцать лет спустя) - Виктор Улин

Скачать книгу

семья в Ленинград не вернулась. И я родился не там, где мог.

      И должен был родиться…

      Поэтому отношение мое к теме блокады такое же, как у любого ленинградца – больное и острое. Это можно загнать глубоко, но никогда нельзя стереть насовсем.

      Крейсер «Киров» всю войну участвовал в обороне Ленинграда. И громил фашистов тяжелыми снарядами 180-мм орудий.

      В семьдесят четвертом году легендарный корабль был списан из флота и равнодушно разрезан на металлолом.

      Но мне повезло. В семьдесят третьем году на празднике Военно-морского флота я успел увидеть этот корабль в боевом строю около набережной Крузенштерна.

      Крейсер внушал уважение: серая броня, мощные орудия, угрожающе наклоненные широкие трубы.

      Этот старый корабль, подойдя к Уфе по реке Белой, наверняка мог бы одним залпом трех своих башен снести с лица земли весь Башкирский государственный университет, отнявший у меня пятнадцать лет жизни.

      Почему я мысленно связал ураганный огонь семидюймовых корабельных орудий с именем Башкирского государственного университета? Ведь в Уфе существует масса других зданий, которые я разрушил с таким же удовольствием. Вероятно, к общему недостатку человеколюбия, который я стал ощущать в себе последние годы, прибавляется и крайнее неуважение к упомянутому заведению.

      (Правда, Семена Израилевича Спивака, с которым начал эту книгу, я предупредил бы о налете и подождал бы давать команду на открытие огня, пока он удалится на безопасное расстояние).

      Вот и все, что я хотел сказать в этой главке.

      А теперь, читатель, можно устраиваться поудобнее.

      Я возвращаюсь к сексуальным мемуарам.

      Тамара

      Итак, мы познакомились во дворце культуры имени Кирова и танцевали. И – как понимаю я теперь сильно поумневшим сознанием – я сразу понравился Тамаре как мужчина. Впрочем, ничего странного в том нет; я был тогда высок, строен и почти красив, имел буйную шевелюру, носил модный галстук-бабочку и хорошо танцевал танго.

      Я еще не стал безразличен сам себе, и поэтому мною интересовались окружающие люди.

      И как-то само получилось – она вела разговор по-женски искусно, и мне казалось, будто инициатива исходит от меня – что я пригласил ее в гости. Не в этот вечер, а в субботу, когда соседи уезжают на дачу.

      Я жил на квартире, потому что по некоторым причинам общежитие в Ленинградском университете давали не всем. И, желая испробовать все виды искусств, в то время занимался живописью; стены моей девятиметровой комнатки-трамвайчика были увешаны рисунками, акварелями и даже масляными этюдами.

      (Отвлекаясь, скажу, что моя жена, чьему чутью я очень верю, до сих пор утверждает, что максимального успеха я мог бы добиться именно на поприще живописца… Но ничего уже не вернуть. Из пальцев давно ушло чувство линии, которое позволяет избежать страха перед чистым листом картона.)

      Благовидным предлогом визита значился именно осмотр моих картин.

      С тем мы расстались на одной из узловых станций метро – я слегка проводил ее после танцев – назначив встречу

Скачать книгу