LITMIR.BIZ

Скачать книгу

и предоставлено Лазареву право наиболее верных башкирцев производить в сотники, пятидесятники и другие чины, «смотря по людям и их важности»[39]. Меры эти и известия, что Уфа держится, что она не захвачена еще мятежниками, давали правительству надежду на возможность возвратить башкирцев увещаниями к должному повиновению. С усмирением Башкирии положение края могло значительно видоизмениться и являлась возможность ограничить волнение пределами Оренбургской губернии. В Казанскую губернию направлены были войска, к Симбирску подходили четыре легкие полевые команды, волжское войско не выказывало сочувствия к мятежу, а главное – утешительно было то, что донские казаки выражали отвращение к самозванцу и полную готовность содействовать правительству в усмирении бунта.

      Еще в октябре войско Донское постановило выбрать тысячу человек из лучших казаков с тем, чтоб они были готовы к походу по первому требованию. Для недопущения в войско эмиссаров Пугачева приказано было атаманам станиц зорко следить за всеми приезжающими и приходящими, «особливо из бродяг и носящих на себе образ нищего»[40].

      В конце ноября 1773 года полковник Илья Денисов, тот самый, у которого Пугачев находился на ординарцах и который наказал его «нещадно плетью», просил разрешения Военной коллегии собрать из войска донского пятьсот человек казаков и с ними идти прямо под Оренбург для поражения самозванца[41]. Одобряя такое предложение, императрица приказала полковнику Денисову, с выбранными им казаками, следовать в Самару, где и поступить под начальство генерал-майора Мансурова[42].

      Последующие известия относительно донцов были еще более успокоительного свойства. «Я уже имел счастие доносить вашему сиятельству, – писал Рычков князю Вяземскому[43] в письмах, отправленных из Харькова, – что рассеявшийся там слух, будто бы известная толпа мятежников шатается в округе Царицына, делал езду мою весьма опасной[44]. Но, приблизясь к Царицыну, узнал я, что сторона наша спокойна, и больше еще утешился тем, что, проезжая станицами донских казаков и стараясь посторонним образом изведать мысли их в рассуждении Пугачева и всей изменнической его толпы, нашел их в весьма хорошем расположении. Они гнушаются мерзостью его действий и больше еще стыдятся и того, что Дон имел несчастие произвести сие чудовище на свет. В таком точно расположении нашел я, по крайней мере, всех тех, с коими мне и бывшим при мне разговаривать случилось».

      То же самое подтверждал и обер-комендант крепости Святого Димитрия, генерал-майор Потапов. Посланные им для наблюдения за донскими казаками офицеры, проехавшие по рекам Дону, Северному Донцу, Хопру, Медведице и Бузулуку, единогласно донесли, что ни в одной из станиц не встретили сочувствия к Пугачеву, причем ротмистр Афанасий Болдырев, бывший в Зимовейской станице, донес, что жена и дети Пугачева «по бедности между дворов бродят»[45].

      Это донесение возбудило вопрос,

Скачать книгу