Мне посчастливилось родиться на Песках - Валентин Бобрецов

Скачать книгу

представал в стихах своих отчаянно храбрым мусульманином-черке-сом, хотя в действительности был мирным армянином с фамилией Кусикян. Поэт-символист Владимир Пестовский сделал себя прямым потомком полулегендарного польского короля-крестьянина Пяста. Ну а уж Анна Андреевна Горенко, по мужу Гумилева, для литературного псевдонима выдумала себе татарскую бабушку Ахматову; малороссийская фамилия Горенко ее почему-то не устраивала.

      Впрочем, живи она сейчас, с этой «переменой фамилии» все было бы, наверное, иначе. Выбракованная в свое время серьезной наукой гипотеза, а верней сказать, пропагандистское утверждение польского ксендза-эмигранта Франциска Духиньского, будто русские – это не славяне, а бастарды, ублюдки, смесь расово-неполноценных финнов и татар, обрела в странах-лимитрофах, особенно на Украине, небывалую популярность. Это неудивительно, ведь чтобы вернуть хлопов-малороссов в великопольскую орбиту, для них антрополог-любитель делал исключение, признавая их почти равными полякам[1]. Кстати, давно подозреваю, что «Анну Андреевну Ахматову» любительница Достоевского и большая придумщица, одесситка Аня Горенко составила как комбинацию из имени-отчества одной (Анны Андреевны Версиловой) и фамилии другой (Катерины Николаевны Ахмаковой) героинь романа «Подросток». К слову сказать, Ахматова четырежды жила в этом районе: в 1920-21 годах в доме 7 по улице Чайковского, в 1922 году на набережной Фонтанки 18, затем – в известном Фонтанном доме (Литейный 53), и почти десять лет (1952–1961) на Кавалергардской 4. И опять-таки целых четыре памятника Анне Ахматовой украшают наш город, причем три из них находятся как раз в этом районе. Но если расположение двух (во дворе Фонтанного дома и неподалёку от места впадения Потемкинской в Шпалерную, как бы напротив Крестов), никаких возражений не вызывает, то к адресу третьего ахматовского изваяния (Восстания 8) вопросы имеются.

      Восстания 8

      Дело в том, что к этому месту Ахматова не имеет ровно никакого отношения. Да, в конце 1918 года здесь начал работу Институт живого слова, в числе лекторов которого был Н.С. Гумилев. Но они с Ахматовой к тому времени не только были в разводе, но и старались лишний раз не попадаться на глаза друг другу. И в таком случае уместней было бы в сквере напротив нынешней «элитарной» Павловской гимназии № 209 увидеть памятник если не самому Николаю Гумилеву, то, положим, Ирине Одоевцевой, регулярно посещавшей в 1918–1919 годах его занятия в Институте живого слова.

      Между прочим, на той же улице Чайковского (дом 16 квартира 7) в начале 1930-х жила Анна Дмитриевна Радлова, десятью годами ранее по мнению Михаила Кузмина составлявшая конкуренцию Анне Ахматовой на поэтическом Олимпе, в тридцатые же годы – соперничавшая с Пастернаком и Лозинским как переводчик Шекспира, а еще позже – заключенная, умершая в лагере под Воронежем в 1949 году.

      Анна Дмитриевна Радло

      В

Скачать книгу

<p>1</p>

Впрочем, у польского антрополога в сутане были мощные предшественники. Так «безносый» (по слову Пушкина) итальянец Джамбаттиста Касти с ловкостью истинного дамского угодника писал исполненные обожания оды Екатерине II, а своей австрийской хозяйке Марии-Терезии одновременно (1790 год) рекомендовал поступать с «Тартарией» следующим образом: «Полезно было бы для всей Европы нарушить границы и как можно далее оттеснить эту сильную державу, хищную, коварную, лживую, лицемерную, беспокойную, наглую, опасную, ненасытную, чтобы вынудить ее снова свернуться вокруг Москвы, заставить отказаться от всякого влияния и притязаний на европейские территории и снова стать, как и в прошлые времена, азиатской державой». (Перевод С.Я. Сомовой). А десятью годами позже друг Гете, драматург, автор пьесы «Буря и натиск», директор Первого кадетского корпуса в СПб (Университетская наб. 15) Фридрих Клингер говаривал «Die Russen und die Menschen», выводя русских и вовсе за пределы рода человеческого.