Дикари. Книга о малой Родине - Алла Ивановна Сорокина

Скачать книгу

историю про местного жителя, расстрелянного на Красной горке. У него в деревне был дом с подвалом, в котором была семейная столовая. Был вместительный двор, а на задах усадьбы – кирпичный завод. Кирпичи делали по старинным рецептам, поэтому они были очень крепкие. Было отдельное хранилище для них. Домом и постройками воспользовался колхоз, а потом дом сгорел. Кто был хозяином, по тем временам „кулаком“ уже не помню.»

Из воспоминаний Антониды Степановны Бияновой (Скорыниной)

      К кулакам относили тех, кто в своём хозяйстве использовал наёмный труд, занимался предпринимательством и торговлей, имел хороший дом, и даже те, кто имел несколько коров или лошадей и вел «крепкое хозяйство». В конце февраля все районы области получили норму раскулачивания, которая равнялась в среднем 5—7% от числа крестьянских дворов, а ретивые начальники стремились достичь числа 15—20%. При таком рвении каждый самовар или рулон половиков в многодетной бедняцкой семье вызывали желание у местных властей отобрать «добро» и ускорить выполнение плана. В списки кулаков и подкулачников могли попасть середняки, неугодные бедняки и не желающие идти добровольно в колхоз. Кулаков выселяли с семьями на север Урала, в Сибирь, в Казахстан.

      То же произошло в Дикарях. Весь скот и сельхозинвентарь от трёх раскулаченных хозяйств, а также дворы и конюшни были переданы в пользование колхозов. Одну из конфискованных изб занял ушлый житель из другой деревни, чем заслужил неприязнь и пересуды всей округи.

      «Моя бабушка Пелагия Абакумовна Карсакова вспоминала раскулачивание, тогда ее включили в ячейку по проведению этой кампании. В душе она была не согласна с этой политикой, сочувствовала жителям и старалась не замечать при обысках спрятанные одежду и домашний скарб.»

Из воспоминаний Нины Степановны Мальцевой (Карсаковой)

      В начале 1931 г., а может быть и раньше, начались аресты крестьян, не желавших вступать в колхозы. Местные крестьяне выражали недовольство политикой продразверстки и местными властями, за что попадали под следствие. Подавляющее большинство этих людей было малообразованным. 90% подследственных не состояли в партиях. В делах 35% репрессированных имелись компрометирующие сведения («кулак», «сектант», «сын попа», «был в оккупации», «активно верующий» и т.п). Людям вменяли в вину хранение оружия, контрреволюционную деятельность, антисоветскую агитацию, вредительство и шпионаж. Посадить могли за политические анекдоты и осуждения политики вождя. Тогда же внедрялась политика «усиления классовой борьбы». На репрессии, как и на раскулачивание, сверху спускалась разверстка, которая исполнялась в обязательном порядке. Не редкими были повторные обвинения и продление срока отбывания наказания. Список репрессированных жителей вы можете найти в приложениях в конце книги.

      Волна репрессий 1932 г. обрушилась против церковных служителей. В этом же году были

Скачать книгу