LITMIR.BIZ

Скачать книгу

type="note">[53]. С тех пор попытки одного лидера приписать другому слабость повторялись с унылой регулярностью. Попытки изобразить руководителя конкурирующей партии в качестве «слабого лидера» стали обычным явлением и в ряде других стран. Так, например, после избрания Стефана Диона лидером Либеральной партии Канады в 2006 году консерваторы постоянно проводили в массы мысль о том, что он «слаб»[54]. (Из всех стран Содружества, использующих Вестминстерскую систему государственного управления, не исключая и породившую ее Великобританию, кажется, именно для Канады характерны премьер-министры с преобладающим влиянием на свою партию, даром что они «прагматичны, нехаризматичны и даже скучны»[55].) Политики, очевидно, считают, что, нацепив ярлык «слабый» на своего оппонента, они получают преимущество среди избирателей. Разумеется, субъективное восприятие лидера имеет определенное электоральное значение, но полагать, что «в наше время от этого зависит победа или поражение»[56], слишком большое преувеличение.

      Коллективное руководство представляется более эффективной моделью по сравнению с политическим лидером-повелителем. Передача огромных властных полномочий в одни руки неприемлема в условиях демократии, а правительство, в котором только один человек достаточно компетентен (а в отдельных случаях – считает себя вправе) произносить решающее слово по любому вопросу, выглядело бы отнюдь не блестяще. В случае с авторитарными режимами олигархическое руководство обычно является меньшим злом по сравнению с диктатурой одного человека. Кроме того, сильное личное лидерство может означать разные вещи в зависимости от контекста. Оно не только менее уместно, чем это принято считать, но зачастую отличается от того, чем стремится выглядеть. Те, кто ведет, сами бывают ведóмыми, а лидеры, гордящиеся своим умением давать отпор оппонентам, даже (в некоторых случаях – и особенно) в рядах собственной партии могут заискивать перед представителями других групп интересов. Иными словами, между впечатлением о себе как о сильном руководителе, которое хотели бы производить многие политики, и значительно более сложной реальностью может лежать целая пропасть. Если использование понятия силы в качестве критерия целесообразности руководства является одним элементом мифа о сильном лидере, то другим является то, что в условиях демократии широко разрекламированная сила лидера – зачастую не более чем блеф или иллюзия.

      В странах, совершающих переход от авторитарного правления к демократии или к разнообразным промежуточным гибридным режимам, понятие сильного лидера может принимать еще более опасные формы, чем в устоявшихся демократиях. В опросе, проводившемся в тринадцати посткоммунистических странах Европы в 2007 году, исследовалось отношение к утверждению, что «стоит поддерживать лидера, который сможет разрешить нынешние проблемы [данной страны], даже если он уничтожит демократию»[57].

Скачать книгу