LITMIR.BIZ

Скачать книгу

чувство, что сейчас предстоит дегустация меда с касторкой.

      – Деляги, авантюристы и всякие мелкие жулики пера! Торгуют душой, как пуговицами.

      Режиссера Варпаховского предупреждали: будьте бдительны. Будьте настороже. Раневская скажет вам, что родилась в недрах МХАТа.

      – Очень хорошо, я и сам так считаю.

      – Да, но после этого добавит, что вас бы не взяли во МХАТ даже гардеробщиком.

      – С какой стати?

      – Этого не знает никто. Она все может сказать.

      – Я тоже кое-что могу.

      – Не делайте ей замечаний.

      – Как, вообще?!

      – Говорите, что мечтаете о точном психологическом рисунке.

      – И все?

      – Все. Впрочем, этого тоже не говорите.

      – Но так же нельзя работать!

      – Будьте бдительны.

      Варпаховский начал издалека. Причем в буквальном смысле: на некотором расстоянии от театра. Репещии происходили наедине с Раневской, на одной из скамеек Сретенского бульвара. Ей это показалось забавным: заодно и воздухом можно дышать.

      – Фаина Георгиевна, произносите текст таким образом, чтобы на вас не оборачивались.

      – Это ваше режиссерское кредо?

      – Да, пока оно таково.

      – Не изменяйте ему как можно дольше. Очень мило с вашей стороны иметь такое приятное кредо. Сегодня дивная погода. Весной у меня обычно болит жопа, ой, простите, я хотела сказать спинной хрэбэт, но теперь я чувствую себя как институтка после экзамена… Посмотрите, собака! Псина моя бедная! Ее, наверно, бросили! Иди ко мне, иди… погладьте ее немедленно. Иначе я не смогу репетировать. Это мое актерское кредо. Пусть она думает, что ее любят. Знаете, почему у меня не сложилась личная жизнь и карьера? Потому что меня никто не любил. Если тебя не любят, нельзя ни репетировать, ни жить. Погладьте еще, пожалуйста…

      Когда перебрались в театр и отвлекаться стало не на что, Раневская взяла свое. Она репетировала только с теми актерами, с которыми хотела. Ее собирался бить один из артистов, которому она сделала грубое замечание насчет несвоевременного выхода, – реплику Раневская действительно подала очень тихо.

      – А вы говорите громче, тогда я услышу, – сказал бедняга, и без того уязвленный эпизодической ролью санитара, которую вынужден был исполнять.

      – Что?! Кто это?! Я впервые вижу вас в театре. Это рабочий сцены? Я не работаю с любителями! Скажите, чтобы меня немедленно заменили.

      Ее, конечно, никто не собирался менять.

      Это она отменяла мизансцены, переставляла отдельные фразы, куски текста и даже мебель на сцене и за кулисами. Внезапно ее раздражил огромный диван, на котором в перерыве отдыхали актеры, и она приказала его уничтожить. Узнавший об этом Михаил Погоржельский пришел в ярость и выговорил Раневской многое из того, что думал по этому и другим поводам. Обескураженная открытым и справедливым напором, Раневская промолчала и через несколько минут перестала вдруг слышать реплики, подаваемые Погоржельским по ходу репетиции.

      Постоянными придирками она довела до слез Ию Саввину. Потом звонила с извинениями, которые потрясали величественной откровенностью: «Я так одинока, все друзья мои умерли, вся моя

Скачать книгу