Скачать книгу

собрать и обнародовать работу Хлебникова в наивозможно полном виде».

      Имеется и примечание редакции:

      «Редакция охотно даёт место отклику Ан. Мариенгофа – на смерть В.Хлебникова, отнюдь не разделяя некоторых его утверждений, особенно в части, касающейся персональных характеристик: Маяковского, Каменского и т.п.».

      Чем же задел Мариенгоф Маяковского и Каменского?! Он начал разделять футуристов.

      Пока поклонники Владимира Владимировича возводили его на трон русской поэзии, Хлебников стоял в тени. (Такое положение дел сохранилось практически до наших дней.) Единственным исключением были тогда сами футуристы и их круг общения, а сегодня – филологи, занимающиеся поэзией начала ХХ века. Именно Хлебников (вместе с Кручёных) сделал рывок в пространстве языка. Маяковский в это время стоял в стороне и учился. Мариенгоф пошёл дальше и написал, что Хлебников – «создатель русского футуризма, который в опошленном, стараниями Маяковского и Каменского, упрощённом до газетчины виде» распространился на массового читателя. Трудно с этим поспорить.

      Свой очерк (он же – первые воспоминания о футуристе) Мариенгоф начал с другого пассажа:

      «Василий Кириллович Тредиаковский основоположник российской поэтики. Слово нашего стиха потекло так, как ему повелела в начале XVIII века гениальная догадка и предощущение стихотворца, которого секли при дворе Анны Иоанновны и который в глазах благодарного потомства, благодаря вящему старанию и высокому тупоумию учителей “русского языка”, остался фигурой сильно комической. Не та же ли участь ждёт и Велимира Хлебникова?»

      В конце 1922 года Мариенгоф активно работает над своей первой взрослой (и первой дошедшей до нас) пьесой – «Заговор дураков», где одним из главных действующих лиц является Тредиаковский. Судьба реформатора русского поэтического языка, схожая с судьбой недавно ушедшего друга, волновала Мариенгофа. Для Анатолия Борисовича этот футурист был воплощением того искусства, к которому сам Мариенгоф так стремился, – искусства чистого, гармоничного и совершенно нового.

      «Хлебников умер. Публика и критики ничего не потеряли. Потому что они не знали, не могли и не хотели его знать. Мы потеряли, помимо большого поэта и блестящего теоретика, единственное в современности воплощение абсолютного идеализма».

      Хлебников написал стихотворение, в котором обыграл фамилии имажинистов.

      Москвы колымага,

      В ней два имаго.

      Голгофа

      Мариенгофа.

      Город

      Распорот.

      Воскресение

      Есенина.

      Господи, отелись

      В шубе из лис!

      Есениноведы считают это стихотворение пророческим: долгий путь Мариенгофа к забвению, молниеносный взлёт есенинской славы. По мнению же литературоведа Олега Лекманова, Хлебников написал эпиграмму на имажинистов. Всё это – филологические инсинуации и откровенные заблуждения. Если стихотворение было опубликовано в «Харчевне

Скачать книгу