LITMIR.BIZ

      Ольга «Линда» Новикова, одноклассница Ноя, завсегдатай «Holly Holler»

      Кто-то рассказал мне о фотографе Дэвиде Бейли, показал журнал с его старыми американскими фотографиями. И это было… Я как будто открыла окно в другое пространство. Дело не в одежде. Он передал улицу, движение, надежду на будущее. Позже я много о нем читала и смотрела этот фильм – «Мы сделаем Манхеттен». Он перевернул все. А я же именно об этом мечтала. О том, что мир перевернется и холодное станет теплым, черное белым, сегодняшний день – завтрашним. Мы все об этом мечтали. Конечно, то, что мы видели вокруг, было совсем не похоже на фотографии Бейли. Но только внешне. Мы тоже жили во времени, которое заканчивалось. Ведь в черно-белых фотографиях Бейли больше цвета, чем в любом современном цифровом фото. С нами было именно так. Вокруг все было либо черное, либо белое, либо – изредка – серое. И это серое уже казалось чем-то опасным. А мы хотели красок. И мы их видели там, куда остальные не хотели смотреть.

      Ной прав, мы – поколение сломанных цветов. Но как раз там, где нас ломало, оказывалось больше всего цвета. Взрослые играли в свои игры. Рушили страны, придумывали новые. А мы находили кассеты с героями рок-н-ролла. Взрослые играли в экономику, какие-то ваучеры, рынок, что там еще было… А мы шли в рок-клуб и отрывались по полной. Взрослые начинали войны, чтобы жить в мире. А мы думали, что никогда не станем такими, как они.

      Теперь уже мы придумываем страны, деньги, поводы для войны. И это так скучно! Но по-другому не получится, мы уже черно-белые, и теперь уже нас пугает серый цвет. А тогда мы были цветными. Может быть, мы и сломанные цветы, но ярче нас там и тогда – не было.