1000 боевых вылетов. «Ночной ведьмак» - Константин Михаленко

Скачать книгу

строй уже бывших курсантов.

      – Р-разойдись!

      Мы толпимся у станционного буфета. Тонко звенят бокалы с шампанским.

      Гудит паровоз. Мы подносим руки к пилоткам и щелкаем каблуками. По уставу. С особым шиком. Как учил Клюев. А он просто обнимает нас за плечи и целует. Это не по уставу. Почему на глазах Клюева слезы?

      Электрички идут на Москву

      Если на минутку отключиться и забыть про голодный тыловой паек, здесь еще не чувствуется войны. По утрам построение, поверка, короткая политинформация о положении на фронтах. Сводки Совинформбюро скупо сообщают об оставленных городах. Летчики молча расходятся по самолетам.

      Каждый день тренировочные полеты. Почти как в школе. Наверное, так надо. Наверное, командование хочет заполнить вынужденный досуг хотя бы видимостью работы. Мы это понимаем, но от этого не становится легче. Взлет. Посадка. Полет по кругу. В зону. Кому это нужно?

      Вчера какой-то самолет загорелся и врезался в землю. Сегодня погибший экипаж под жидкий винтовочный залп опустили в могилу. Вот тебе и первые жертвы. И даже не войны, а собственного неумения или неосторожности. Значит, нужны полеты по кругу. Значит, нужны тренировки?

      Вечером, если не предстоят ночные полеты, мы получаем увольнение в город. Тщательно надраенные сапоги на версту разят густым запахом ваксы. Мы шагаем в город. Строем. С песней. Хотя всем не до песен.

      …Наверно, не хочется петь и Герману, и не по-настоящему страдает Лиза. Там, на западе, страдания народа, горе всей страны, и как мелки перед теми событиями страдания двух неустроенных людей. Мне кажется, что спектакль сегодня только для отвлечения мыслей от тревожной действительности, только для того, чтобы на миг забыть самое главное – войну. Но она напоминает о себе размеренным шагом кирзовых сапог. Выйдя на сцену, посыльный из штаба, окруженный аксельбантами и эполетами прошлого века, смущаясь, одергивает гимнастерку:

      – Товарищи летчики! Приказано явиться на аэродром.

      Негромкие хлопки стульев, шарканье сапог по паркету. На миг умолкшая музыка продолжается с оборванного такта. Жизнь. Она идет своим чередом.

      Семь километров от театра до аэродрома преодолеваем бегом. Рядом с аэродромом виднеется длинный эшелон из теплушек и платформ.

      – Самолеты на платформы!

      – Первая эскадрилья! Вторая!

      – На посадку!

      Перестукивают колеса теплушек и платформ на стыках рельсов. Эшелон медленно ползет на запад…

      Посредине теплушки железная печурка-«буржуйка». Тепла от нее почти нет. На нарах, куда чьи-то заботливые руки подбросили охапки свежей соломы, температура не выше наружного воздуха. Эшелон то стоит сутками в чистом поле, то идет, не останавливаясь, мимо всех станций. Запертые в темноте теплушек, сидим вокруг призрачного тепла печурки и строим различные предположения о том, куда выползет наш неторопливый эшелон.

      Наша теплушка называется штабной. Вероятно, потому, что в ней находится

Скачать книгу