Скачать книгу

я наблюдал, как Опра, онемев, слушала мать убитого парня, которая утверждала, что она простила убийцу – и не просто год за годом посещала его в камере смертников, но даже накормила его ужином в собственном доме. Опра просто не верила, что такое вообще возможно, – и прямо сказала об этом. Полагаю, не поверили и 99,9 % ее зрителей… У меня даже есть особое название для прощения такого типа – экстраординарное прощение. Меня не покидало ощущение, что тот человек, который был, очевидно, виновен в убийстве и с которым мать жертвы, тем не менее, сумела сдружиться, нашел возможность выразить свое раскаяние, простить себя и дальше жить с высоко поднятой головой – именно потому, что его сумела простить она.

      Я полагаю, что традиционное прощение отнимает так много времени и дается с таким трудом как раз потому, что в этом случае мы пытаемся уравновесить противоположные и непримиримые энергии – желание простить и потребность в осуждении. Причина в том, что в случае обычного прощения обе наши ноги твердо стоят на почве сознания жертвы. И это касается как прощения, так и самопрощения в их традиционной форме.

      В случае традиционного прощения мы считаем очевидным, что обидчик сделал что-то «плохое» жертве, вследствие чего жертва претерпела страдания. Потребность винить другого человека и возлагать на него ответственность остается очень сильной, несмотря на желание простить. В случае самопрощения мы исходим из предположения, что сами сделали что-то плохое, за что заслуживаем осуждения, однако, несмотря на свой проступок, мы также желаем простить себя.

      До тех пор пока мы ощущаем себя жертвой произошедшего – а большинству из нас кажется очевидным, что так оно и есть, – прощение остается невозможным на практике. И тем более это касается самопрощения. Мне кажется очевидным, что эти энергии не могут быть рассеяны, и именно поэтому Опра с таким недоверием отнеслась к той женщине, которая, кажется, преодолела эту трудность. Вот и мне сложно ей поверить. В 99,9 % случаев желание осудить берет верх.

      Мы уже установили, что осуществить самопрощение на самом деле еще труднее, чем простить других, ибо этот процесс требует хоть какого-то движения навстречу, хоть какой-то взаимности. Однако, когда речь идет о самопрощении, существует еще один уровень сложности – и нам необходимо о нем поговорить.

      Кто кого прощает?

      Сам термин прощение подразумевает, что есть тот, кто прощает, и тот, кого прощают. По логике вещей, тут требуются субъект (прощающий) и объект (прощенный). Когда мы прощаем другого человека, это условие удовлетворено, поэтому проблем нет. В случае же самопрощения дела обстоят иначе. Прощающий (субъект) и прощаемый (объект) – одно и то же лицо. С логической точки зрения тут есть проблема. Субъект и объект могут существовать лишь по отношению друг к другу, и их объединение противоречит логике.

      Кто же тогда прощает, когда речь идет о самопрощении, и кто оказывается прощен? И к кому мы обращаемся, когда просим о прощении самих

Скачать книгу