LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      – Йола не может рисковать людьми. Наместник увидит ориентов и отправит в искупительное поселение.

      – Нет никакого наместника! – в сердцах воскликнул Вилар. – Теперь в Порубежье есть правитель.

      – Правитель? Так значит? – Старик прищурился. – Новый правитель отменил старый закон?

      Болезненная усталость туманила голову. Не было сил ни молить, ни убеждать.

      – Сколько тебе лет? – пробормотал Вилар, еле ворочая языком.

      – Много.

      – И моему отцу много… Ему скажут… Страшно подумать…

      Мысли закружились. Вилар пытался выхватить из хоровода хоть одну и вспомнить, о чём говорил секунду назад.

      На лицо легла ладонь, сверху, будто с небес, прозвучал голос:

      – Спи.

      Проваливаясь в чёрную бездну, пропахшую рыбой, Вилар прошептал:

      – Малика…

      Со стороны моря ориенты вбили колья и закрепили на них парусину, дабы крепчающий ветер не доносил до больного морскую прохладу. С наступлением сумерек в лагере стало непривычно тихо. Вилар дотянулся до грубой ткани и приподнял край.

      Мужчины сидели вокруг костра. Оранжевые языки пламени лизали тёмное небо. Снопы искр сверкали умирающими звёздами и растворялись во мгле.

      Ориенты, все как на подбор: невысокие, коренастые, загорелые – походили на акробатов из цирка, восхищавших публику шириной плеч и бугристостью тел. Их движения напоминали взмахи крыльев чаек, речь звучала подобно шуму волн: слова накатывали, взгромождались друг на друга и, достигнув апогея, протяжно шуршали как галька под отступающим морем.

      Старшим на Совете был Йола. Когда старик вскидывал руку, все умолкали. Он говорил, затем жестом разрешал одноплеменникам продолжать обсуждение.

      Женщины бесшумно передвигались по лагерю, склонялись над костерками, помешивали варево, снимали с верёвок бельё. Детей задолго до начала Совета загнали в самодельные шатры. И за всё время не прозвучало ни единого детского слова, смеха или плача младенца.

      Вилар наблюдал за ориентами, до боли в пальцах сжимая жёсткую ткань. Не зная их языка, прекрасно понимал, о чём они спорят.

      Наконец все высказались. Затянувшееся молчание превратилось в изощрённую пытку. Вилар опустил полог и, откинувшись на подушку, стал считать удары охваченного паникой сердца.

      Из-за парусины появился Йола. Присев на корточки, тихо спросил:

      – Вилар скажет Йола, кто такая Малика?

      – Откуда ты о ней знаешь?

      – Вилар звал.

      – Это девушка… она ушла из замка. Я поехал за ней, а попал сюда.

      – У Малики чёрные глаза?

      Вилар приподнялся на локтях:

      – Да… Ты с ней знаком?

      – А мать… или отец у Малики есть?

      – Нет. Только дед. Его зовут… – Вилар сморщился, пытаясь вспомнить имя. – Кажется, Мун.

      – Мун?

      – Да, точно, Мун.

      – В замок пойдём утром. Сейчас спи.

      Опустив голову на подушку, Вилар не сдержал рыданий.

      – Не надо плакать, – сказал старик и укрыл его одеялом.