LITMIR.BIZ

      Но время лечит. Конечно же, лечит. Постепенно Неля примирилась с действительностью и научилась жить с этим грузом. Нельзя сказать, что болеть перестало совсем, но на смену отчаянной надежде пришли равнодушие и апатия. Ежедневные занятия с сыном Неля продолжала больше по инерции, по привычке, потому что всегда была примерной девочкой и перфекционисткой. В успех она больше не верила и запретила себе ждать чуда. Того дня, когда Матвей скажет ей короткое, простое, но такое важное и главное слово – «мама»…

      В жизнь постепенно возвращались краски, запахи и вкусы. Приняв как данность глухоту своего ребёнка, Неля решила, что не вправе лишать его нормального, счастливого детства, и старалась расцветить даже обычные будни. Улыбка на лице малыша и его объятия были самой дорогой наградой… Лишь изредка у Нели горько ёкало в груди – когда она смотрела на здоровых ровесников Матвея. Она никогда не сможет стать своей в компании гордых мам и бабушек, которые со смехом пересказывают друг другу уморительные словечки и выражения своих детишек…

      – А моя-то, моя!.. Спрашиваю у неё утром: как собачка лает? А она мне страшным голосом: «Ав-ав, я баба Яга!»

      В целом, несмотря ни на что, Неле нравилась жизнь в Мезени. До свадьбы Стас боялся, что она заскучает тут после шумной и суетливой Москвы, но его опасения не оправдались: Неля, человек по характеру скорее замкнутый, чем общительный, чувствовала себя здесь просто прекрасно. Городок, практически отрезанный от мира, от «большой земли», как здесь говорили, казался уютным и славным пристанищем настоящего интроверта. Муж был Неле под стать: занятый придумыванием новых трюков и иллюзий, он мог разрабатывать свои новые проекты буквально день и ночь, не отвлекаясь даже на еду или сон. Он чертил схемы на листках бумаги, бормотал что-то себе под нос, сердясь или ликуя, в зависимости от успеха реализации идеи, дотошно переносил все эти наброски в компьютер… Неля старалась не мешать ему в такие моменты.