LITMIR.BIZ

      Некоторые книги я перечитывал по нескольку раз, не сразу, конечно, а спустя какое-то время.

      В тот день я перечитывал книгу рассказов про революционера Бабушкина, которую мне подарили в школе в конце учебного года за хорошую учёбу и активную общественную жизнь.

      Он был простым рабочим и трудился на богатеев-заводчиков, пока не стал революционером.

      Когда папа позвал меня обедать, я пришёл на кухню, сел за стол и, кушая суп, сказал:

      – А ты знаешь, что на Путиловском заводе один раз рабочих заставили трудиться сорок восемь часов подряд?

      На что папа ответил:

      – А ты знаешь, что твоя мама поехала в Конотоп с другим дядей?

      Я поднял голову от тарелки, папа сидел перед нетронутым супом и смотрел на кухонное окно.

      Мне стало страшно, я заплакал и сказал:

      – Я убью его!

      Но папа всё так же глядя на окно ответил:

      – Не-ет, Серёжа, убивать не надо.

      Голос у него чуть гнусавил, как у того рецидивиста-душегуба…

      Потом папа попал в больницу и на кухню два дня приходила соседка сменившая Зиминых, а на третий вернулась мама и мои брат с сестрой.

      Мама пошла навестить папу в больнице и взяла меня с собой.

      Папа вышел во двор в больничной пижаме и мне сказали идти поиграть.

      Я отошёл, но не слишком далеко и слышал, как мама негромко и быстро что-то говорила папе, а он смотрел перед собой и повторял: «дети вырастут – поймут».

      ( … когда я вырос, то понял, что из Конотопа опять пришло письмо с доносом, но не в Особый отдел, а моему отцу.

      Зачем? Ведь это не сулило доносителю расширения жилищных условий, или каких-то других улучшений быта. Или, может, просто по привычке?

      А может что и не соседи вовсе…

      Просто когда людям плохо, они думают что полегчáет, если сделать плохо кому-то ещё.

      Не думаю, что это срабатывает, но знаю, что такие есть.

      У брата с сестрой я ни тогда, ни позже в жизни, ничего не спросил про дядю, ездившего с ними в Конотоп, хотя теперь знаю, что так оно и было.

      Мама оправдывалась непутёвым поведением папы на отдыхе в крымском санатории, куда он предыдущим летом ездил один по профсоюзной путёвке.

      Там он повёл себя настолько легкомысленно, что даже не догадался избавиться от улик на своём нижнем белье и маме потом пришлось отстирывать эти улики в машинке «Ока»…)

      Потом папа выписался из больницы и мы стали жить дальше…