LITMIR.BIZ

      Увидев на полу и на столе очистки от вареной картошки, Виктор Сергеевич совсем сник.

      – Не ел я картошку, не ел, – стал доказывать он сам себе, но очистки, как неопровержимое доказательство, свидетельствовали об обратном.

      – Как не ел, когда ел, – сказал Феоктист, – я сам видел. Тебя давно мучает бессонница?

      Тот удивился и ответил, что никогда ею не страдал. Вот тут-то попугай и напомнил ему о его ночном, довольно, странном поведении. Напомнил, как тот заговаривал сам с собой, и как в обнимку с котом уплетал картошку в «мундире». Виктор Сергеевич раздражённо стал доказывать Феоктисту, что ничего подобного он не делал, и тогда попугай спросил его о состоянии здоровья:

      – Может у тебя что-то с головой?

      – Не замечал раньше, а впрочем, кто его знает…, – неуверенно пробормотал Самсонов, снимая с головы полотенце. Он пытался не придавать особого значения словам попугая, но тот клялся своей птичьей честью, что болтать попусту языком не станет.

      – У тебя в ррроду лунатиков не было?

      – Да нет, вроде бы, а вообще-то, может и были.

      – А кто ночью в твоей кровати лежал?

      – Как кто? Я. Что-то ты вообще несёшь околесицу, птица.

      – Да ты не скрывай от меня, я хозяйке ничего не скажу. Я же видел, что вас двое было. Меня не пррроведёшь.

      – Это тебя надо психиатру показать, если двоиться стало. Галлюцинировать начинаешь?

      – Что-что? – не понял Феоктист.

      – Что слышал. – Самсонов начинал нервничать. «Да-а, видок у меня неважный», – посмотрев на себя в зеркало, заметил он. Поставил кипятить воду для чая.