Orphallique. Digital - Антон Ю

Скачать книгу

зимой я найду свое счастье (что бы это не обозначало). Детское такое желание вызвано самым, пожалуй, катастрофическим годом, самым кровавым годом и самым смертоносным годом, который когда-либо случался в моей жизни. Нет, не подумай, я не виню тебя: я никого, впрочем, не виню и никому не предъявляю какого-либо рода претензий – увы, это не в моих правилах и, к тому же, нарушает мои принципы. И, кроме того, это все по сути своей бессмысленно. Напротив, если кто-то и виноват, то только я и, как можно догадаться, корю только себя же. Да, смысла в этом мало – но только так я становлюсь ближе к этому миру. Вот насколько же далеко может зайти человеческая глупость! Вопрос? Нет. Всего лишь рефлексия. Признаться, вопрос даже не в том, кто виноват или кому должны быть предъявлены эти самые претензии (и что за дурацкое слово, ну честно!!). На самом деле, вопрос состоит в том, как это все перебороть в себе и продолжить жить дальше так, будто ничего-то и не произошло. А ведь может, ничего и не было?! Возможно, это приступ болезни с неизбежными симптомами бессмертия? Но нет: даже золофт не способен стереть это. Пожалуй, это самое сложное, с чем я столкнулся и с чем, видимо, я обязан разобраться. Но с каждым днем все больше и больше понимаю, что мне бы убедить себя же в том, что не было ничего, не было ничего, не было.

      Дааааааааааааааааа! Я очень люблю зиму – просто до дрожи в коленках и трепета где-то внутри груди то ли от бесчисленных сигарет, то ли от холода. До сих пор помню, как я, еще совсем маленький мальчик, барахтаюсь с друзьями в огромных сугробах. Снега, казалось, было стоооолько, что даже нельзя передать это словами, и мы были счастливы. И мир был огромным, сказочным и непостижимым в своих бесконечных чудесах. Мы были маленькими крысенышами, которые то и дело что сновали в тоннелях из снега. Жизнь тогда представлялась белой, теплой, и непринужденной. В белых объятиях то января, то февраля можно было отдавать все, потому что казалось будто нет ни пределов, ни границ, ни даже условностей. Она, зима, до сих пор обвивает все тело мягким и теплым одеялом, которое сшито из самых нежных воспоминаний. Белые и пульсирующие, эти воспоминания до сих пор, видимо, текут во мне медовыми реками памяти, где не было ни капли зла. После долгих зимних снежных прогулок я знал, что меня дома ждут папа и мама. (Они и сейчас меня ждут, но все мы повзрослели, и уже не замечаем той радости, которая была раньше). Дóма (о, какой дóма всегда был вкусный запах маминой еды!) всегда было, чем заняться, и никогда не было больно. Ах, я помню все запахи, и, честно говоря, мне кажется, что это единственное время, которое я вспоминаю с благоговейной радостью – и так будет всегда. Как можно забыть запах безупречно-вкусной еды, которую готовила мама? Как можно забыть, как папа ей помогал, нарезая, например, капусту или морковь. Это навсегда закостенело в памяти, в венах, в сердце и на этих листах.

      Что случилось потом? Что случилось потом – вряд ли можно свести к каким-либо правильным и неоспоримым

Скачать книгу