LITMIR.BIZ

      А между тем в гостиной мрачной,

      Где не впускают шторы свет,

      Прийти предлог найдя удачный,

      Стоит подтянутый брюнет.

      Широк в плечах и ростом ладен,

      И по-щегольски он одет.

      Из снов Дианы как украден —

      Вот он – таинственный валет!

      Диана смущена, стыдлива —

      Не разрешён им тет-а-тет.

      Он сеть плетёт неторопливо,

      Он знает, что препятствий нет.

      «Как Ваша матушка – здорова?»

      Он вопрошает свысока.

      Диана молвит только слово:

      Тиха, задумчива, кротка.

      Где её бойкость в обращении?

      Где же уверенность и флирт?

      Её наука обольщенья

      Свежа, невинна, словно мирт:

      Забыты все её уловки,

      Приёмы, хитрости и ложь.

      Она – как нежности воровка,

      И шепчет взгляд: «Чего ты ждёшь?»

      Беги, беги скорей, служанка,

      Беседу их предотврати!

      Вдруг в двери стук: то гувернантка:

      Остановилась на пути

      И ждёт поклон немого гостя;

      Он, наконец, пришёл в себя,

      Припал к руке: «Ну что Вы, бросьте,

      Мадам Эдит, я здесь, скорбя

      Об одиночестве унылом.

      Я думал только пригласить

      Диану совершить прогулку,

      Мне одному так всё постыло,

      И в доме шаг и вдох – всё гулко!

      Вы разрешите нам уйти?»

      И поклонился он учтиво.

      «Ах, что Вы, Господи прости!

      Вдвоём? Одни? Вот это диво!

      Нет, сударь, вот и чай несут —

      Останьтесь к чаю, очень просим!

      Скоро родители придут.

      Скажите, как Вам ныне осень?»

      Диана, отойдя к окну,

      Огонь со щёк согнать пыталась.

      «Его я чувством оттолкну», —

      Она сама себе призналась.

      Он ценит так свою свободу

      И к объяснению не готов…

      Буду и я ему в угоду

      Воздушней снов и облаков.

      Он ищет юность, беззаботность,

      А не пучину сильных чувств!

      Ему важнее смех, вольготность…

      Я подыграю. Научусь!

      Вот и maman. Присяду с нею.

      Где веер? Шифр сообщу.

      Не откажусь. Не покраснею.

      О небо, больше не ропщу!

      Диана, милое дитя!

      Природной чуткостью своею

      Увидев все его изъяны,

      Решила всё же Себастьяна

      Увлечь, влюбить, собой шутя!

      Взмах веера, ресницы вниз —

      Её признанье улетело,

      Теперь любой его каприз,

      Всё, что томилось, ждало, зрело —

      Уже не планы, а эскиз,

      И не мечты уже, а дело…

      Диана, всё ж поберегись,

      Будь сильной, честной, мудрой, смелой!

      Но озорство в её глазах,

      В его – насмешка и лукавство.

      Пускай решают небеса,

      Ждать ли беду нам в этом графстве.