Счастливы по-своему - Татьяна Труфанова

Скачать книгу

и говорит: ничего ему больше не нужно…

      Богдан слушал про этих людей, когда-то бывших ему друзьями, а потом отодвинувшихся в дальнюю даль; он слушал с сожалением, думая о том, как все прежние друзья постарели – кроме мертвецов, конечно, кроме мертвецов; он узнавал новости без удивления, через секунду говоря про себя: что-то в этом духе я и предполагал… к этому шло. Хотя жизни прежних друзей сложились по-разному, ему казалось, что, по сути, между ними много сходства. Только он один, Богдан, наособицу. Только он один из ровесников не постарел. Он держался этой мысли, отгоняя от себя ностальгию по невозвратно ушедшему времени и дружбе, оставшейся за одним из пройденных давно поворотов.

      Копченый лагер был выпит, и Михалыч уговорил Богдана попробовать еще один сорт («ты такого не пил… хмелевая бомба!.. позволь, угощу тебя!»). Богдан вяло посопротивлялся («мне за руль»), но затем решил, что в крайнем случае может поехать на такси – и согласился. Официант мигом принес две запотевшие пинты рыже-коричневого индийского эля, называвшегося бледным вопреки цвету и вкусу – сладковато-горькому, плотному, с оттенком грейпфрута. К элю подали запеченные утиные ноги с белым рисом. Богдан куснул ногу и едва не увяз зубами в жестком мясе. На языке вертелась остро́та про водоплавающую ровесницу века, но Богдан уже понял, что Михалычу неприятны шутки по поводу выбранного им заведения, и прикусил язык. Вместо этого Соловей спросил:

      – А ты-то как? Чем занимаешься?

      – Я… бегаю, тыры-пыры. На хлеб с маслом зарабатываю… Лучше ты расскажи про себя! Ты мне скажи, Толич, научи, как в Москве большие деньги делаются?

      Это «научи» Соловей помнил, еще тридцать лет назад водилось за Михалычем такое – косить под простачка.

      – Эх, дорогой! – сказал Богдан. – Я простой человек труда, о больших деньгах читающий в газетах. Там иногда пошаговые руководства печатают, только маскируют их под расследования Генпрокуратуры.

      – Это и мы почитываем, – покачал серебряной головой Михалыч. – Ладно, к лешему большие деньги, нам свои маленькие интересней. Расскажи хоть, как ты тогда в Москве устроился? А то уехал – как пропал.

      Богдан отхлебнул эля. Михалыч налег тушей на стол, подпер щеку кулаком, выражая всем видом готовность внимать.

      – Хм… – протянул Соловей. – Ну, как ты знаешь, я в Москву двинулся сразу после развода. Уехал с одним чемоданом. В чемодане были носки, рубашки и… пачка денег от продажи моих «Жигулей». Приезжаю. 93-й год. У вокзала продают дипломы МГУ и покупают ваучеры, цыгане толкают дурь, «МММ» обещает триста процентов годовых… Сразу видно, Москва – город возможностей. Я снял комнату в коммуналке, пошел осматриваться. День хожу, осматриваюсь, два… Набрел на один бар-ресторан с бильярдом. Ты помнишь, я на бильярде неплохо играл. И сейчас балуюсь, но в те годы – кто-то вечером бежит к жене и детям, а я бегал к шарам и кию, в Домске для меня уже равных партнеров не было. Короче, смотрю: цены в ресторане такие, что инженер из Домска может ползарплаты за ужин оставить. А люди пьют-едят и не жалуются,

Скачать книгу