LITMIR.BIZ

Скачать книгу

ложь – то в этом нет вины.

      И еще пойми, что грешен я едва ли

      в том, что рифмы грусть влечет из-под пера, —

      если б все, как я, тебя бы воспевали,

      то кого б тогда ты стала презирать?

      …Иврия замолчала и перестала отвечать на его письма. Он понимал, что перешел границы, которые переходить не следовало. Ему ясно, что она сердится и на статью, и особенно на стихотворение. «Такие вещи нельзя произносить в полный голос. Нужно научиться говорить шепотом», – пишет он ей покаянно в очередном письме. Он пытается назначить еще одну встречу, в Тверии. Эта встреча, видимо, не состоялась.

      Все это – поездка в Иорданскую долину, совместная прогулка, переписка, приглашение в Тверию – происходило в то время, когда он уже был знаком со своей будущей женой Рахелью Маркус.

      Иврия не прижилась в Дгании Алеф. Вскоре ей предложили работу воспитательницы в Квуцат Кинерет. Там она встретила Йосефа Упина и переехала с ним в киббуц Афиким. Они были вместе до начала 40-х годов. В 1943 году она вышла замуж за другого киббуцника, Цви Офера, с которым они покинули Афиким. Она взяла фамилию мужа и под именем Иврия Офер выпустила впоследствии книгу рассказов, два стихотворных сборника и книгу детских стихов.

      После смерти Натана Альтермана его друг и биограф Менахем Дорман обратился к обеим женщинам – Иврие Офер (Шошани) и Хене Овадьягу (Зисла) с просьбой предоставить ему письма, полученные ими от поэта-классика. Хеня без единого слова возражения отдала ему переписку. Иврия в просьбе отказала. Тогда он попросил ее хотя бы переписать из писем Альтермана куски, которые не касались ее лично. Эту просьбу она выполнила и передала ему несколько отрывков из писем Натана к ней.

      Моше Лахав, зять Натана Альтермана, утверждал: у него имеется ясное ощущение того, что центральный персонаж первого стихотворного сборника Натана «Звезды вовне» – это Иврия Шошани.

      Одно из главных стихотворений этого сборника – «Бесконечная встреча». Если обратить внимание на детали, то мы получим подтверждение этой версии. Например, «младенцы», для которых герой несет «изюм и миндаль» («изюм и миндаль» – это тема-образ из одной известной колыбельной на идише). Кто эти младенцы? Откуда пришла ассоциация? «Младенцы» были только у воспитательницы-Иврии. А еще – снопы. Где снопы? Снопы – в Иорданской долине… Возможно, эти ассоциации натянуты. Но все-таки «шторма» в первом четверостишии – это Иврия Шошани. О ком еще мог так писать Натан Альтерман, у которого все в жизни неплохо складывалось, в середине тридцатых годов в богемном и дружественном к нему Тель-Авиве? О ком может быть последнее четверостишие? Только о той, кто была любовью всей его жизни, потерянной им по его собственной вине.

      За твои шторма – тебя я охраняю,

      не поставить стены, не закрыть мне двери,

      страсть моя – тебе, а мне сады сияют,

      мне – одни шатанья, мне – одни потери.

      Все мои стихи – ты грех им и судья ты,

      и глаза мои смятение хранят,

      в час, когда горят на улицах закаты,

      собери в свои снопы меня.

      Не проси у тех, кто ничего не дарит,

      буду одиноким я в твоей стране,

      и моя

Скачать книгу