Скачать книгу

Мартынова пусть говорит ещe – о вишнeвой косточке, о длинноглазом шумере, о рыбах и буквах, о мелком море на севере и глубоком – на юге, о том, на что у нее есть право цеха, нравится или не нравится это кому-либо (да хоть и самому Богу, который, возможно, кругом).

Виктор Бейлис

      О Введенском

      О Господи помилуй мя.

Л. Аронзон

I

       Как ловко книги, по-русалочьи манят —

      Неслышно под рукой их плавники трещат:

      Щекотно пальцам и смешно бумажной Лорелее)

      вот, сидишь, например, в кресле,

      коровьи языки солнца сквозь занавеску лижут страницу,

      читаешь «Крейцерову сонату»,

      думаешь, хорошо бы порадовать старика,

      написать ему на облака:

      «Перечитывала „Крейцерову сонату“»,

      было грустно от общего нашего несовершенства», –

      Он бы в сторону Гете, с(о)пящего на соседнем облаке,

      вспахал бороздки бороды

      и скромно отхлебнул из дождевой воды.

      Книги слоятся как рыбье мясо.

      За белые жабры держу два тома,

      Как из рыбных рядов покупку несу.

      Я помню еще, как они открывали серые рты,

      Но тукнул продавец по темени –

      И в чешуе нет больше хода времени.

      Их казнь понятна и ясна,

      ведь божий замысел – блесна,

        рыба – бог, но в то же время,

      вкаких-то сухопутных снах,

      мне больно, будто бы – я стремя

       o шпорой-звездочкой в зубах,

      и к нёбу ржавый шип приник.

      Два белых тома тоже не всегда

      Уходят из сетей ума,

      И если нет, тогда

      металл бессмыслицы сдается,

      резвится, как щенок,

      клубится, как вода,

      которая слизывает себя сама:

      ((А воздух море подметал,

       как будто море есть металл) –

      Это очень обычное,

      очень простое,

      очень правдоподобное описание моря

                                       под пасмурным небом в ветреную погоду

      Но оно и стоит в скобках)

      Все, что наспех сознанье связало и спутало,

      Еще в колыбели, над розовым сморщенным «я»,

      Как это распутать? –

      Послушай, из логики слов меня вывези,

      Так разуму я в колыбели сказала,

      В бессмыслицу связи и завязи –

      Но непослушен разум

      Младенческим приказам.

II

      Введенский о Хармсе: Он, видите ли, любит гладкошерстных собак. Ни смерть, ни время его по-настоящему не интересуют.

      Это сказано в сердцах.

      Я думаю, когда он это говорил,

      Он сидел на еже и его правая нога перебирала клавиши

                                                                                 компьютера

      (так ему мстило время, анахронизмы ввинчивая в темя),

      которые были, как зубы: На какую (клавишу) ни нажмешь,

                                                                                         больно

      Раньше

Скачать книгу