LITMIR.BIZ

      Кубической воды

      оранжевый кристалл,

      на гранях воздух сух.

      Стада моей беды

      по рëбрам острых скал

      пасëт библейский дух.

      Несбыточный глагол

      терзает хордой губ

      окаменевший лик,

      а на уступах гор

      судьбы бубновый куб,

      прозрачный сердолик.

      И в нëм, как в янтаре,

      за миллионы лет

      увязнувший москит,

      спит будущий Еврей,

      в Торе сокрыв увет.

      Спит каторжный левит.

      Запаяно зерно.

      Один свободный вдох

      его освободит.

      Как ярости ярмо,

      как радости сполох,

      как юности магнит,

      на остриях гряды

      высокий зреет клик,

      и напрягает слух

      кубической воды

      библейский сердолик,

      оранжевый пастух.

      Ещë не обморок, а морок –

      раскрывается земля,

      и клубится возле норок

      август, вылет муравья.

      Рваной августовской раны

      пересохшую гортань

      речью суетной тиранит

      крыльев выдоха таран.

      Есть нечто беззаветно птичье

      в полëте падающих листьев.

      Так голос неизменный кличет их,

      как истовый и меткий выстрел,

      и радость, зëрнышко свободы,

      кружит, как опытный пилот,

      их медленные хороводы

      сквозь встречный муравьиный лëт.

      И листьев танцем золотистым

      к слов шелестеющим крылам

      спускаются сухого смысла

      крупицы, вопреки словам.

      Весть, что по степям

      дорожной пыли дня взвесь

      клубится для

      того, чтобы осесть

      пуховым серым платком,

      будто и не ехал никто,

      взглядом впиваясь в прядь

      колеи, убегающей вспять

      от колен. Расстояние, пядь,

      меньше толщины стен

      с пограничным столбом.

      Передвижение – взлом,

      если едешь спиной вперëд.

      Душа – воробей, стрелянный влëт

      прячется в газетный кулëк привычек,

      пëрышками шурша

      о помятое «Здравствуй, дом!».

      Расторопная память с дырявым дном

      сохранила

Скачать книгу