LITMIR.BIZ

      Европа погрязла в дождях и вещах,

      во тьме заходящего лета.

      И вниз головой облака натощак

      сползаются с вяленых веток

      на сырость и серость от мрачных морей

      и скверного менталитета,

      от сдувшихся утром ночных фонарей

      на млечную видимость света.

      Не то чтобы здесь, где рисунком оград

      перебраны тени, как струны,

      я солнцем не сыт, с ходу ливню не рад,

      страдаю затмением лунным.

      Но свет проникает в такие углы

      и так согревает открыто,

      что ярче еще и не видывал мглы

      и желтого вспышек до крика.

      Баскетбольно оранжевый прыгает мяч.

      Скачет, скачет всё тише и ниже.

      Дальше катится – лужи, поля, стройки дач…

      Пропадает, не вижу.

      Звезды встанут на место, и – мяч тут как тут,

      то на Белку похож, то на Стрелку.

      А закроешь глаза и представишь, как ждут

      космонавтиков, пьяненьких в стельку.

      Вот летят они, тут им встречается мяч

      ниоткуда, чужак без орбиты…

      И сигнал принимают, как вызов на матч.

      Будут, будут разбиты…

      …И представишь: как страшно, насколько ничей,

      как недолго бы выдержал муки,

      дрожь холодную каждой из долгих ночей…

      Скачут вспышки в сожженные руки.

      Жена шумит, как холодильник,

      в шестом часу утра.

      Как в холодильнике будильник,

      звенит в мозгу – пора!

      Вставать пора, пора ложиться,

      осенняя пора!

      Никак не выдержать, не сжиться

      с покоем до утра.

      Какая школа и работа?

      Какая жизнь прошла.

      Лишь желтой осени зевота

      воронкой вобрала.

      И осень начинается, когда

      уже дохнули облачно сюда

      ожившие Лернейские болота;

      когда связались время и вода,

      сухие звуки спелого плода

      и треснувшего солнца позолота.

      И осень продолжается, пока

      не оценили ветер облака,

      не растрясли свой рыбий жир над нами.

      И если б не закрытые глаза,

      чтобы себя не видеть, спать нельзя,

      но делать вид, что спишь ночами, днями.

      Какое-то время я посвятил

      наступлению сентября:

      подметал дорожку, вдыхая пыль,

      выбрасывал лишние вещи.

      Ты думаешь, так занимают меня

      твоя толщина и твоя худоба,

      морщины, «гусиные лапки»?

      А если не время волнует меня

      абсурдною формой увядшей тебя,

      а только любовь без оглядки?..

      Высокая облачность – плач на луну.

      Я просто шучу на неостром краю,

      стараясь повысить наш

Скачать книгу