LITMIR.BIZ

Скачать книгу

на лечение Ники. Ему предлагали купить землю, машину, но его донецкая жадность перевесила[114]. Кроме того, он дополнил книгу моим рассказом, выдав его за свой. Этот рассказ, напечатанный ранее в газете, он оценил в 200 рублей – все, что получила наша семья из его гонорара. Я готова была его убить, хотя страстно любила, и жалела, что не изменила ему с теми любовниками, которым отказала». Когда я передал эти слова Елене Авдеевой, она удивилась: «Да неужели Людмила кому-то отказывала?»

      «И вот ситуация, – продолжала Карпова, – Майя болеет, Ника полоумная, страна разваливается, Горбачев что-то мямлит. Я начала торговать тарелками, картинами и турецкими джинсами, ездила в Польшу, Румынию, Грецию и на Кипр, благо проезд мне почти ничего не стоил, так как от моей гостиницы за границу ходил теплоход. Никаноркин, Майка и Ника оставались сами. Ника раздражала его своим громким голосом, он ревновал ее к стихам, хотя его последние стихи были пропитаны Никиным мировоззрением. Кроме того, он так скандалил с Майей, что однажды сказал: “Или я, или Майя”.

      Обиженный, он ушел в Дом творчества, где ему дали однокомнатный номер со всеми удобствами. Литфонд помогал ему – он жил там бесплатно, иначе не выжил бы. Я осталась с тремя девочками – Майкой, Никой и младшей сестрой Светочкой. Добрая Ника навещала его. Он ни разу не спросил: “Как ты, Никуша? Есть ли у вас деньги? Как вы живете?” Я возненавидела его. Отдала ему любовь и молодость».

      Эти далеко не правдивые слова были произнесены через 20 лет после смерти Никаноркина. Что же тогда говорилось ему при жизни? Корреспондент «Комсомолки» Валентина Николаева, приезжавшая в Ялту в феврале 1983 года, свидетельствует: «Что касается дедушки, то его следов точно не было ни в квартире, ни окрест. Может, был в отъезде? Иначе я не упустила бы возможности встретиться с ним, да еще с писателем…» Без сомнения, жена и дочь сделали все, чтобы эта встреча не состоялась, потому что она могла поставить под сомнение публикацию статьи, ставка на которую была велика.

      И уж совсем жуткую историю поведала мне Лушникова. «Дедушка Ники был очень приличным человеком, самым благородным в их семье, – рассказывает она. – Он ходил в кухню по маленькой тропиночке, чтобы поставить чайник и вскипятить воду. Готовить на кухне ничего не мог – его туда не пускали. Справлять нужду должен был, извините, в банку у себя в маленькой комнате, в которой жил. И если забывал эту банку вынести, то его ругали на чем свет стоит. Поэтому Анатолий Игнатьевич чаще жил в Доме творчества. Людмила и Майя считали, что у него много денег и что он должен их содержать. Когда Машка была маленькая, они уходили и ее на него оставляли (повторение истории с Никой. – А.Р.). А так с ним не общались. Его в семье никто ни по имени, ни папой не называл, его называли только “сосед”, говорили: “Вот сосед с чайником идет, чтобы сделать кипяток”. Никаноркин мне жаловался: “Я так переживаю и понимаю, что они загубят Никушу, но меня к ней не подпускают”».

      Если творческая судьба Никаноркина сложилась более-менее

Скачать книгу