Первое отражение. Повесть, рассказы, киноновелла - Мария Герасимова

Скачать книгу

по квартире, пыталась запирать двери, кричала, если кто-то заходил или выходил из комнаты. Ее лицо запечатывал неподдельный ужас. Потом – расслаблялась, холодела, как утопленница, забиралась под письменный стол и оттуда, повизгивая от особенно непривычных и громких звуков, встречала гостей.

      Когда все, кто должен был прийти, рассаживались, она появлялась, умещалась спокойно рядом. Всех поражала ее «как бы красота». Что было в ней красивого? Ничего, конечно. Растрепанная (матери не удавалось ее поймать и привести в порядок), измятая, выглядывающая из-подо лба странно и пристально, она вызывала недоумение, неловкость, к которым примешивалось короткое и неосознанное восхищение. Оно не успевало перерасти в характерное неприятие (под действием притупляющего инстинкт самосохранения алкоголя) и преобразовывалось в снисходительную доброжелательность. Гости, ритуально нарадовавшись на меня, переключались на сестричку, как дети, увлеченно тыкающие палочкой невиданное прежде насекомое. А насекомое так легко раздавить неловким прикосновением!.. И тут проступала тягучая, сыто-прозрачная лимфа, ножки дергались неестественно и ломко; глаза ее расширялись.

      Она смотрела, не веря, что такое может быть. Могла плюнуть в лицо (так было с теткой Машей, которая тут же вскочила, задев животом стол, – рюмочки взволнованно зазвенели – и ринулась из квартиры вон), но чаще ее тошнило прямо на чьи-нибудь благородные коленки, отутюженные заботливой рукой, или бархатные широкие юбки.

      Мать терпела долго, Машу даже, щербато ухмыльнувшись, одобрила, но с очередного Нового года стала запирать в детской. Сестричка вела себя тихо, однажды, правда, попыталась вылезти в форточку (окно полностью открыть для нее было невозможно – запретное что-то). Провисела так, застряв, наверно, несколько часов, папа вытащил ее без сознания.

      Эти праздники для меня приобретали особый лоск. Не покидала постоянно мысль: она в темной комнате, одна, всё слышит, все запахи, все разговоры и не может выйти, ничего не может! Она была совсем не в себе после таких заточений, не отзывалась на имя, ползала по ковру, как щенок слепой. Сначала очень пугались ее настроениям, а потом бросили, забывали быстро.

      Мы научились забывать; еще раньше – показывать, что забыли.

      Мы росли, родители старели, и двигалась жизнь незаметно, по кромкам восприятия.

      Мать ругала бабку, что нельзя с ней ни на минуту оставить сестренку, бабка ругала мать за выбор «дурного мужика», который и не зарабатывает и к их роду «примешал заразу».

      «Нарожала от него, а я тебе говорила, вот сама и справляйся, – выбуркивала бабка в запале. – Я тебя человеком вырастила, должна быть мне благодарна!»

      Но в целом заодно они были, одна копия другой, выдернутая из отдаленных друг от друга отрезков жизни. Будто разные лица одного существа – щелкал механизм, что-то схлопывалось, и морщинилось или расправлялось лицо – а взгляд всё тот же, голос, интонации.

      Да! Бабка и выгнала сестру, когда

Скачать книгу